Гений Сталин. Титан XX века (сборник)

Между тем времени для раздумий не оставалось, обстановка в Европе становилась не просто сложной – критической. Теперь не только Советский Союз, но и все государства континента должны были сосредоточиться в первую очередь на международных проблемах, стремясь достичь во внутренней политике максимальной консолидации общества перед угрозой войны. Для капиталистических стран это означало, в частности, необходимость перехода к решительным мерам по разгрому коммунизма. В результате к 1936 году рабочее движение в Европе потерпело сокрушительное поражение, а еще недавно грозный Единый фронт вдруг словно растворился в воздухе. Одна из самых чистых и красивых идей человечества – международная солидарность трудящихся – была похоронена.

В январе 1933 года президент Гинденбург назначил Адольфа Гитлера канцлером Германии. Пришедшая к власти под лозунгами реванша за поражение в Первой мировой войне НСДАП не скрывала стремления расширить жизненное пространство рейха за счет России.

«Назначив Гитлера канцлером рейха, вы отдали нашу священную германскую отчизну одному из величайших демагогов всех времен, – писал Гинденбургу квартирмейстер кайзеровской армии генерал Людендорф, явно намекая, что старый фельдмаршал впал в маразм, – я предсказываю вам, что этот злой человек погрузит рейх в пучину и причинит горе нашему народу необъятное. Будущие поколения проклянут вас в гробу». Сталин, разумеется, был не глупее Людендорфа и тоже читал «Майн кампф».

Ясно, что все политические маневры англичан и напыщенная гитлеровская демагогия не могли скрыть от Сталина главного – обозначившегося единства Запада и Германии в вопросах антикоммунизма, прямого стремления англичан направить энергию нацизма на Восток, заставив две самые сильные нации Европы – русских и немцев – воевать между собой.

В этих условиях остаться на платформе ортодоксального большевизма, ориентированного на мировую революцию и доктрину интернациональной солидарности, означало сознательно противопоставлять Советский Союз всему остальному миру, нарываясь на войну не только с Германией, но и с западными демократиями.

Сталину требовалось срочно ликвидировать противопоставление Советского Союза другим нефашистским государствам Европы, вытекавшее из исповедуемой большевизмом идеи мировой революции. Важно отметить, что новая внешняя политика Сталина исходила из возросшего экономического и военного могущества СССР, который возвращался в систему международных отношений не как первое в мире пролетарское государство, а как обновленная Россия.

В конце 1933 года советское правительство приняло беспрецедентное для себя решение о вступлении СССР в еще недавно проклинаемую «красной» пропагандой Лигу Наций. Помимо этого была пересмотрена роль СССР в качестве лидера мирового рабочего движения и Коминтерна. Отныне задача установления социализма в других странах уступала место проблеме ликвидации фашистской угрозы, что подразумевало прежде всего не укрепление интернациональной солидарности трудящихся, а объединение прогрессивных антифашистских сил внутри каждой страны. Новая доктрина означала, что коммунисты в капиталистических странах должны были переключиться с борьбы против буржуазных правительств на защиту демократических свобод и национальных интересов своих стран. Международная активность Коминтерна, штаб-квартира которого находилась в Советском Союзе, резко пошла на убыль. Сталин не хотел, чтобы Коминтерн маячил за спиной иностранных коммунистов, давая повод противникам СССР утверждать, что Москва намерена вмешиваться в дела других государств и «большевизировать» их.

Новая внешняя политика СССР находила самый живой отклик у континентальных государств Европы, видевших в России единственного гаранта своей безопасности перед лицом нарастания угрозы германской агрессии. И только Британия, боясь утраты своей политической гегемонии, отнеслась к активности Советского Союза крайне ревниво, по существу сорвав попытки СССР, Франции и ряда других государств сформировать систему европейской безопасности. Выход России на международную арену англичане приветствовали бы только в том случае, если бы русские выползли туда на коленях, однако тогда, при Сталине, это было исключено.

Новый курс советского правительства подразумевал, естественно, и необходимость серьезных сдвигов во внутренней политике, что, кстати, полностью соответствовало личной потребности самого Сталина как человека, гражданина и государственного деятеля.