Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву»

…Кстати сказать, ходили слухи, что назначение Кутузова пролоббировали высокопоставленные российские масоны. Михаил Илларионович, как известно, был членом сразу нескольких влиятельных масонских лож. С другой стороны, не исключается, что кандидатура Кутузова была очень «по душе» такому весьма влиятельному человеку в ближайшем окружении российского императора, как адмирал, член Российской академии и «по совместительству» главный идеолог русского патриотизма, А. С. Шишков, составлявший для императора все приказы, рескрипты и обращения к русским людям. Впрочем, тема масонства и патриотизма в вопросе назначения Кутузова на пост главнокомандующего в Отечественной войне 1812 г. весьма скользкая и, хотя о ней сегодня пишут весьма охотно, но пока что ставить точки над i в этом вопросе рановато. Тем более что именно Михаилу Илларионовичу удалось «выйти сухим» из войны с турками в 1806–1812 гг., где существенно подпортили свою полководческую репутацию такие его предшественники на посту главнокомандующего в той затяжной войне, как генерал от кавалерии И. И. Михельсон, фельдмаршал А. А. Прозоровский и генералы в расцвете сил и таланта Багратион с Н. М. Каменским 2-м! Кутузов смог военно-дипломатическим «маневром» понудить Оттоманскую Порту к столь нужному для России миру в преддверии нашествия Наполеона. Не учитывать этот фактор нельзя. Противостоять Бонапарту должен был человек премудрый и изворотливый» – в общем «старая лисица севера», премудрый пискарь, если хотите…

Мы не будем оценивать и сравнивать сугубо военные дарования Барклая и Кутузова. Занятие это неблаговидное и бесполезное: «о вкусах не спорят»! Скажем лишь, что мало расположенный к Кутузову К. Клаузевиц, очевидно, очень лаконично и доходчиво подметил причину назначения именно Кутузова: «…Он знал русских и умел с ними обращаться…» Позднее эту «аксиому» гениально сформулировал А. С. Пушкин: русское происхождение Михаила Илларионовича сделало его более подходящим человеком на роль главнокомандующего в час народных испытаний, когда все иностранцы казались подозрительными. Выражая общие чувства, великий поэт потом написал:

Когда народной веры глас
Воззвал к святой твоей седине:
«Иди, спасай!» Ты встал и спас.

20 августа Михаилу Илларионовичу было приказано приехать на государеву дачу на Каменном острове, где император и объявил ему о своем решении. Вероятно, из разговора с государем Кутузов понял «главное»: ставка сделана на затяжной характер войны и «сбережение армии».

Глава 4 «О! Это «старая северная лисица!», или «Едет Кутузов бить французов!»

«О! Это «старая северная лисица!» – многозначительно сказал Наполеон своему начальнику штаба Бертье, узнав о назначении Кутузова. Бонапарт знал что говорил: в 1805 г. он уже сполна познал полководческую манеру русского командующего. Безусловно, проиграв тогда Кутузову в стратегическом маневрировании и упустив его армию, он все же сумел разбить превосходившие французов союзные русско-австрийские войска, номинально (?!) находившиеся под началом все той же «старой северной лисицы!» «Постараюсь доказать великому полководцу, что он не ошибся», – скромно промолвил Кутузов, узнав о реплике Наполеона.

…Кстати, перед отъездом в армию один из молодых родственников Кутузова наивно спросил: «Неужели вы, дядюшка, надеетесь разбить самого Наполеона?» – «Разбить? Нет! А обмануть надеюсь!..» В другой версии эта идея Кутузова излагается несколько иначе. В последний вечер перед отъездом в армию Кутузов сидел у родственников, но был очень весел, и когда пошли провожать его в переднюю, последние слова, сказанные им смеючись, … были: «Я бы ничего так не желал, как обмануть Наполеона». Если это так, то вполне возможно, что уже тогда Кутузов определился в своих намерениях: обойтись без генеральных сражений – решив исход войны при помощи столь любимого им искусного маневрирования. Тем более что уже после оставления Москвы и грандиозного пожара в ней он опять-таки пообещал не победить Наполеона в сражении, а «проломать» ему голову…

В день отъезда старый полководец приехал на молебен в Казанский собор Санкт-Петербурга. Весь молебен он прослушал, стоя на коленях, заливаясь слезами. И все бывшие в соборе тоже рыдали… на коленях! Выходя, Кутузов обратился ко всем со словами: «Молитесь обо мне, меня посылают на великое дело».

…Между прочим, как тут не вспомнить «пророчества» знаменитого медика Массо, лечившего Кутузова после второго тяжелого ранения в голову в 1788 г.: «Должно полагать, что судьба назначает Кутузова к чему-нибудь великому, ибо он остался жив после двух ран, смертельных по всем правилам медицинской науки». Так или иначе, но Провидение вывело его на историческую авансцену в тот самый момент, когда «верхи не могли, а низы не хотели»…