Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву»

Народ, сопровождавший карету, величал его «спасителем России»: «Отец наш! Останови лютого ворога, низложи змия!» Государь выделил Михаилу Илларионовичу «подъемные деньги» на сумму 10 тыс. рублей, дорожную карету и коляску. «Спаситель России» покинул Санкт-Петербург, чтобы уже никогда в него не возвратиться. Направляясь в войска, он приказывает генералу Милорадовичу, ответственному за резервы, «относиться мне в Смоленск, куда я сейчас отправляюсь»…

Для Наполеона смена хоть и обрусевшего, но все же иностранца Барклая де Толли на Кутузова была сигналом, что русские решились наконец на генеральное сражение. Эта новость, которую он получил от пленного казака, доставила ему нескрываемое удовлетворение: «Кутузов не мог приехать для того, чтобы продолжать отступление!» – оживленно говорил он, радостно потирая руки, своей свите. «Кутузов даст генеральное сражение, чтобы успокоить дворянство, и через две недели император Александр окажется без столицы и без армии!» – говорил самодовольно французский император, так далеко зашедший в глубь России. «Мне нужна грандиозная победа, битва перед Москвой, – добавлял он, – взятие мною Москвы должно потрясти мир!» Казалось, его ставка на победу в генеральном сражении вот-вот оправдается…

…Между прочим, Бонапарт в генеральном сражении рассчитывал разгромить русских какой угодно ценой, чтобы не гоняться за ними, если им взбредет в голову оставить Москву без боя и уйти куда-нибудь – в сторону Владимира, Рязани или еще глубже в необъятные просторы Российской империи. Только разгром главных сил русских позволял бы ему диктовать Александру свои условия мира. Москва без уничтожения русской армии ему была не нужна. Тем более что обстановка в его армии становилась все более и более тревожной: министр-интендант, граф Пьер Антуан Ноэль Брюно Дарю (1767–1829) все чаще и чаще докладывал, что даже во французских частях среди солдат идут разговоры, суть которых сводится к одному – «Зачем защищать границы Франции… под Москвой?!» А что такое непопулярная война, он, как политик, а не только как полководец, должен был понимать…

…А среди русских солдат уже радостно зашелестело:

Барклая де Толли
Не будет уж боле.
Приехал Кутузов
Бить французов!

Облегченно вздохнули младшие офицеры. Все ожидали, что французов остановят и не допустят к Москве, до которой было уже рукой подать.

…Между прочим, среди генералов русской армии не было единства по поводу кутузовского назначения. Немало видных боевых генералов (Раевский, Дохтуров, Милорадович) весьма скептически оценивали это назначение, а некоторые и вовсе откровенно недолюбливали его. Так, горячий и воинственный Багратион посчитал себя обойденным и высказался по поводу его назначения главнокомандующим крайне негативно. Петр Иванович еще в сентябре 1811 г. писал военному министру, что тот (Кутузов) «имеет особенный талант драться неудачно». Вскоре после назначения последнего главнокомандующим самолюбивый сын гор и вовсе расставил все точки над i в своем письме московскому генерал-губернатору Федору Васильевичу Ростопчину: