Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву»

…Кстати, по некоторым данным, одна из главных причин «переноса» атаки на врага лежит в амбициозном и строптивом начальнике штаба армии Алексее Петровиче Ермолове. У него не заладились отношения с генералом Петром Петровичем Коновницыным, которого Кутузов определил оформлять все распоряжения по армии. Именно Коновницын сообщил Ермолову, что на другой день назначена атака и что он вскоре получит диспозицию фельдмаршала для рассылки приказаний корпусным командирам. Коновницын просил Ермолова подождать полчаса, что ему самому вручится диспозиция по рассмотрении фельдмаршалом, к которому спешил Коновницын. Но Ермолов не захотел ждать, извиняясь приглашением, полученным им в тот день к генеральскому обеду, где были близкие ему по духу «братья по оружию» (Кикин, Депрерадович и др.), а не просто «коллеги по ремеслу», каким был для него Петр Петрович, способности которого его сильно не впечатляли. По отъезде Ермолова диспозиция была к нему послана с ординарцем Екатеринославского кирасирского полка поручиком Павловым. Но Ермолова он отыскать не смог: генералы удалились в соседнее поместье, чтобы им никто не помешал повеселиться всласть. Вернувшись в 9-м часу вечера в свою деревушку, Ермолов получил через ординарца Кутузова, офицера Кавалергардского полка, письменное приказание собрать к следующему утру всю армию для наступления против неприятеля. Ермолов спросил ординарца, почему это приказание доставлено ему так поздно, на что тот отозвался незнанием, где находился начальник Главного штаба. Ермолов прибыв в Леташевку, доложил князю, что по случаю позднего доставления приказания его светлости армию невозможно собрать в столь короткое время. Кутузов относился к Ермолову крайне настороженно. И не только из-за знания черт его независимого характера. У Ермолова были свои высокие связи при дворе (с великим князем Константином и А. А. Аракчеевым), он мог в любой момент по своей должности напрямую написать письмо Александру I. Поэтому Кутузов и на этот раз постарался «лишний раз не дразнить гусей» и закрыл глаза на вполне очевидное упущение и даже небрежное исполнение обязанностей со стороны Алексея Петровича. Адъютант Кутузова В. И. Левенштерн следующим образом оценивал отношение главнокомандующего Кутузова к Ермолову: «Фельдмаршал, умевший расстраивать интриги, знал двоедушие генерала Ермолова и ловко умел держать его в должных границах». Любопытно другое! Особо приближенный к Кутузову полковник Толь, зная о том, что диспозиция не дошла до войск вовремя, предвидел бурную реакцию своего патрона, уже переместившегося в Тарутинский лагерь, и предпочел «замаскироваться» в Леташевке…

Основной удар полагалось нанести правому крылу под началом Леонтия Леонтиевича. Переправившись через Нару, ему надлежало скрытно обойти Мюрата и сокрушить его левый фланг. Беннигсен разделил свои силы на три колонны. Теперь все зависело от согласованности их действий. Но именно этого и не случилось. Вовремя и правильно вышла на рубеж атаки лишь кавалерия графа В. В. Орлова-Денисова в составе 10 казачьих и 5 гвардейских полков. А вот пехота К. Ф. Багговута и А. И. Остермана-Толстого заплутала в ходе ночного маневра в кромешной тьме лесной чащи и отстала. Поскольку уже светало и дальнейшее промедление грозило срывом всей операции, рубака Орлов-Денисов, рисковавший быть обнаруженным, взял всю ответственность за начало атаки без поддержки пехотой и лихо бросил вперед всех своих отчаянных донцов. Все шло как нельзя лучше – французы Себастиани оказались застигнуты врасплох, стали нести потери, их лагерь в Чернишне был весь в огне, когда наконец пехотинцы Багговута вышли из леса и под огнем противника устремились к деревне Тетеринке. В этот момент ядро убило Багговута и атака оказалась обезглавленной.

Погибшего генерала сменил сам Беннигсен (по другим данным, обязанности Багговута взял на себя генерал Олсуфьев), но и его вскоре контузило. Руководство вновь осиротевшими войсками взял на себя Ермолов. Наконец подошел и Остерман-Толстой, но время для сокрушительно-совместного удара было все-таки уже упущено. Не стал рисковать и Мюрат, приказав начать отступление. Русские готовились к преследованию, но были остановлены Кутузовым. «Старый северный лис» быстрее всех понял, что еще рано его войскам ввязываться в большое дело с противником. Его аргументация была сколь едкой, столь и доходчивой: «…мы еще не созрели для сложных маневров. Ежели не умели мы поутру… прийти вовремя на места, то и преследование будет бесполезно. Нам нельзя отдаляться от наших позиций». Впрочем, свою стратегию – взять врага измором – «старая лисица севера» до поры до времени не обнародовал: «что знают двое – то знают… все…»