Гений войны Кутузов

Французы полагали, что они лишились 4–5 тыс. человек; современные уточненные данные сокращают их до 2700 бойцов. Генерал Коленкур мрачно докладывал Бонапарту: «Русских солдат, оказывается, мало убить, их нужно еще и повалить!» Не зря Кутузов не уставал повторять, что «…русский солдат является сокровищем и его нужно беречь!» Делая наутро смотр одному из наиболее пострадавших в Шевардинском бою 61-му пехотному полку, Бонапарт удивленно спросил его командира полковника Буржа, куда тот девал один из своих пяти батальонов. Ответ был по-военному краток, но мрачен: «Сир, он в редуте…» В самом деле, Бурж лишился убитыми и ранеными 13 офицеров и 272 солдат, а в 111-м пьемонтском линейном полку полковника Жюйо тогда и вовсе «убыло» по разным причинам 19 офицеров и 793 солдата!

Полная картина русских потерь до сих пор непонятна: известны только частичные данные – ок. 3 тыс. человек. Так, Д. П. Неверовский, получивший перед боем пополнение в 4 тыс. рекрутов и доведший состав своей дивизии до 6 тыс., вышел из него лишь с 3 тыс. человек. В то же время, по мнению Барклая де Толли, русские потеряли не менее 6–7 тысяч. При этом русских пленных почти не было. На недоуменный вопрос Наполеона: «А где же пленные?!» – он получил исчерпывающий ответ: «Сир, русские привыкли драться с турками, которые обычно кончают своих пленных, отрезая им головы, и они предпочитают покончить с собой, нежели сдаться в плен!» Услышав такое, французский император впал в долгое раздумье о… «загадочности русской души»! («Умом Россию – не понять! Аршином общим – не измерить!.. В Россию можно только… верить!») Бо́льшие потери обороняющейся стороны следует объяснять возможностью французской артиллерии из-за своего охватывающего расположения вести перекрестный и фланкирующий огонь, засыпая русских ядрами, гранатами и картечью. Так в преддверии Бородина Наполеон снова показал свое непревзойденное мастерство в организации артобстрела.

И хотя пролог Бородинского сражения – бой за Шевардино – закончился не в пользу русских, но их отчаянное сопротивление позволило Кутузову выиграть время для продолжения возведения Семеновских флешей (впрочем, их так и не достроят!) и уточнить возможное направление главного удара врага. Выяснилось, что Масловские флеши вряд ли понадобятся! Резко возросло значение Старой Смоленской дороги, по которой не исключалась попытка охватывающего обходного маневра! Весь центр сражения смещался к югу (а не к северу, что было бы предпочтительнее для русского полководца), а главный удар враг явно готовился обрушить на Семеновские флеши! Решившись на нестандартный и весьма рискованный ход: на виду у главных сил неприятеля взять его фланговый редут с ходу и добившись этого, Бонапарт показал, что как полководец он – в порядке и оптимальные решения принимает мгновенно! У него в руках оказалась исходная позиция с господствующей высотой. Теперь ему уже не надо было «заморачиваться» фронтальной атакой по линии Валуево – Беззубово – Логиново на укрепленные позиции русских, опиравшихся на сильную естественную преграду в виде реки Колоча, имевшей русло с обрывистыми и труднодоступными берегами. Не пожелав «играть по правилам», навязываемым плотно севшим в оборону противником, он рискнул – выиграл и в результате мог выгоднее развернуть все свои войска, разобраться с позицией русских (увидеть ее слабые места!) и правильно оценить их реальные возможности и подлинные намерения.

Рассказывали, что весь ход Шевардинского боя Кутузов, одетый в простой сюртук и фуражку с казачьей нагайкой через плечо (очевидцы недоумевали, зачем она ему нужна, так как из-за тучности Михаил Илларионович на той войне в основном передвигался в коляске либо карете), молча наблюдал, сидя на складной деревянной скамейке, которую за ним возил конвойный казак. Спокойно оценив его результат – оборонять абсолютно разбитый редут было бесполезно и к тому же стало окончательно понятно, куда теперь направит главный удар Наполеон, он покинул свой наблюдательный пост, уточнять план грядущего генерального сражения.

По всему получалось, что на стадии развертывания военный гений Наполеона позволил ему «переиграть» «старую северную лисицу» и в определенной мере «выровнять» исходные позиции. Дальше судьба сражения должна была решаться в противостоянии на поле боя, где все зависело не только от соотношения сил и занятых позиций, но от искусства максимально эффективно их использовать.