Геннадий Шичко и его метод

— Вспомнил эпизод, хочу рассказать вам. Пришли ко мне два капитана первого ранга — вместе учились в Морской академии. «Ставь, ставь бутылку. Давай выпьем!». А я им: «Друзей ядом не угощаю». Огорчились, но не обиделись.

С заднего ряда поднялся мужчина в кожаной куртке.

— Ко мне тоже пришел товарищ с вином. А я ему: «Нет, пить не будем». — «Ты что, с ума сошел!» — «Наоборот, вошел в ум».

Все засмеялись.

— Друзей теряем, — раздался чей-то голос.

— Это не друзья, а собутыльники. Настоящие друзья вас поймут и останутся с вами.

В тот вечер Качан прямо из клуба зашел ко мне в номер. Попросил:

— Расскажите, пожалуйста, о Шичко. Я знаю: он фронтовик, ранен в ногу, и еще, мне кажется, плохо видит?

Я к тому времени уже кое-что знал о Шичко.

Да, война не оставила на нем живого места. Осколком снаряда выбило часть большой берцовой кости, и он теперь может передвигаться только с помощью особого протеза. Врачи не верили, что будет жить, а он выжил.

Разрабатывая учение о второй сигнальной системе, Шичко невольно задел основы гипноза, пришел к смелому выводу: гипнозу не нужна мистическая основа — эффектные взмахи рук, страшные глаза и прочие театрализованные атрибуты. И совсем не нужен сонный пациент. Пусть бодрствует, пусть ясно мыслит. Задача гипноза в другом — в высокой сосредоточенности. Раньше гипнотизер искал слабовольного, Шичко заявил: мне больше по душе человек сильный, умный, развитый. С ним скорее можно установить связь, взаимопонимание.

И тут выводы ученого были неожиданны, революционны — им не поверили. Ну вот, говорили, нашелся ниспровергатель! Сотни лет существует гипноз и гипнотизеры, найдены методы и приемы — они приняты во всех странах, разработаны, отшлифованы, дают эффект — и вдруг все это побоку! Опыт народов, многих поколений!..

Нужны были доказательства. И Шичко приступил к опытам. На ком? На людях — почти здоровых, почти нормальных... Мы говорим: «почти». Потому что эти люди увлекались алкоголем. Шичко решил им помочь, а заодно и проверить свою новую теорию гипноза. Приходит к нему человек, желающий избавиться от привычки курения и пьянства. Шичко говорит: «Садитесь, пожалуйста. Настраивайтесь на мой голос. Вам надо сосредоточиться. Постарайтесь собрать все свое внимание, еще лучше, еще...». И когда тот психологически настроен (весь внимание), начинает беседу. Обыкновенную, без каких-либо внешних эффектов. Спросит: «Зачем вы курите?» Пациент пожимает плечами, старается ответить разумно, логично, но слов не находит. Как умный человек понимает, что любой ответ будет несерьезен — он лишь унизит его, выставит безвольным, глупым. Многие предпочитают молчать. И тогда Шичко говорит: «Когда-то вам сказали: "На, покури". И дали папиросу. Вы затянулись, вам стало дурно, вы закашлялись и хотели бросить окурок, но вам настойчиво повторяли: "Кури, кури!.." — и вы курили. Выполняли чужую волю — злую, вредную. И, к сожалению, до сих пор не знаете, к каким ужасным последствиям ведет папироса. Ответьте мне на вопрос: сколько сигарет в день вы выкуриваете? Тридцать-сорок. А знаете ли, что каждая сигарета уносит пятнадцать минут жизни? Не верите. Тогда я вам прочту материалы исследований английских ученых...»

Прочитав несколько абзацев, Шичко закрывает книгу, смотрит в глаза пациенту. Тот спрашивает:

— Как высчитали цифру — пятнадцать минут жизни?

Шичко протягивает пациенту книгу:

— Здесь все рассказано.

Беседа длится пятнадцать-двадцать минут. Иногда полчаса, час. Пациент, если хочет, придет и в другой раз, и в третий. Нередко после первой же беседы скажет:

— Спасибо, Геннадий Андреевич! Я отныне не курю — бросаю. И это твердо, можете мне поверить.

— Но ведь вы и раньше зарекались?

— Да, и не однажды. Но все как-то несерьезно. Не думал, что так уж она вредна, эта привычка. И, главное, никто не внушил мне, что курю-то не по своей воле. Вот ведь читал статьи, бывал на лекциях, а так просто никто не проникал в сознание.

«Проникаемость»! Дойти до сознания. Словом, как электрической искрой, ударить, взбудоражить, взвихрить мысли. Разрушить прежнюю цепь суждений, возбудить протест и дать толчок новым мыслям. Заложить основы новому убеждению.

Такую цель ставит перед собой Шичко.

На следующий день занятий в клубе не было. Качан сразу же после завтрака вернулся в номер, сел за письменный стол и весь день читал статьи, выписки из книг. И ему мало-помалу открывались грани проблемы, которая, как он теперь понимает, является наиважнейшей для всего человечества. Проблема эта, полная драматизма, чрезвычайно сложная. Пьющий человек в своих воззрениях на вино остался примерно на тех же позициях, что и араб, живший в шестом-седьмом веках. Слово алкоголь — ал-кюль — арабского происхождения: одурманивающий.