Геном бессмертия

Из вечерних сумерек, укладывающегося на отдых леса, Корнеев вступил в ярко освещенное электрическим светом пространство, огражденное от внешнего мира лишь тонкими перегородками туго натянутого брезента. Внутри за радиоаппаратами седели полтора десятка девушек-радисток. Одни девушки молча, не воспринимая никаких звуков, кроме своего абонента, принимали радиограммы, записывая на бумаге длинные столбцы букв и цифр. Другие — громко и четко переспрашивая, уточняли данные, А у них за спинами, нервно прохаживаясь между столами, дожидались окончания приема офицеры.

— Вас поняла "Полста седьмой"! — звенел один голосок.

— Закрепитесь на высоте! Как поняли меня "Полста третий", как поняли меня? "Десятка" требует закрепиться, — требовательно настаивал другой.

— Двадцать шесть в квадрате "Карась" четыре. Тридцать три в квадрате "Карась" восемь. "Ручей", я "Река", прошу подтвердить.

— "Сто второй", "Сто второй"! "Огурцы" привезли! Повторяю: "огурцы" привезли!

— "Лютик", "Лютик", не рыскай волной! Проверь контакт! Прибавь усиление! "Лютик"! "Лютик"! Как слышишь меня? Прием!

И поверх всего этого рабочего гомона длинным стоном, на одной дребезжащей ноте:

— "Звезда", "Звезда", я "Земля". Ответьте "Земле". "Звезда", "Звезда", я "Земля"… Ребята, не молчите!.. "Звезда", "Звезда"…

Несмотря на занятость, девушки заметили появление известного при штабе фронта офицера, и украдкой бросали на него любопытные взгляды. История неправдоподобных взаимоотношений Корнеева с Дашей давно не давала покоя женским умам и сердцам. Вызывая как недоуменные сплетни, так и добрую зависть к людям сумевшим поднять свои чувства выше минутного желания. Вопреки войне, вопреки смерти…

Майор Дюжева просматривала какие-то бумаги и негромко разговаривала по телефону, плотно прижимая трубку к уху. Увидев Корнеева, она подняла вверх палец, давая понять, что ей нужна одна минута, чтоб закончить, и просит не отвлекать, а потом им же указала на стул, стоящий рядом со столом.

Николай с удовольствием присел.

Только на фронте начинаешь по-настоящему ценить житейские мелочи. Неожиданно представившийся случай умыться теплой водой. Удобные сапоги, горячую пищу, сухое белье… Возможность поспать пару лишних минут, таких коротких, что и пары затяжек не сделать — но именно благодаря этому ты, потом, успеешь проползти, пройти, пробежать пару лишних метров и убраться с того места, где в следующее мгновение просвистит осколок или пуля. Табурет, на который можно присесть, давая роздых чугунным ногам…

Воспользовавшись заминкой, Корнеев вынул из планшета листок бумаги и стал быстро писать раппорт на имя начальника Отделения разведки при штабе фронта. Корнееву не хотелось, чтобы в случае его гибели, на роту поставили "варяга". Старший лейтенант Коте Руставели вполне заслуживал повышения. Боевого опыта у него хватало. Да и Рыжов не слишком отставал от комвзвода "один". И если б не настырность Стеклова, Корнеев не задумываясь отправил бы в поиск одного из своих взводных. При этом оставаясь совершенно спокойным за исход дела, как если бы сам возглавлял группу. Все это можно было сказать Стеклову и лично, но упоминать вслух о возможности собственной гибели всегда считалось плохой приметой. Особенно среди разведчиков… Очень плохой! Хуже, чем написать письмо прямо перед выходом.

— Полковник Стеклов приказал выделить двух самых пригожих девушек… — словно продолжая телефонный разговор, обратилась к Корнееву майор Дюжева. Надавленное трубкой ухо жарко алело, придавая суровой женщине вид нашкодившего и уже наказанного подростка. — Не похоже на тебя, Корнеев. Объяснить ничего не хочешь?

— Молодых, симпатичных… да, но красивых — ни в коем случае, — отрицательно мотнул головой Корнеев. — Ирина, ты же отлично знаешь, что красавице не смешаться с толпой. Она будет отсвечивать там, как Останкинская башня в степи. Куда мне с ними?

— Сами разбирайтесь с полковником со своими причудами, — устало махнула рукой Дюжева. — Я приказ выполнила. Красивые, симпатичные… У меня и без объявления конкурса на приз первой красавицы батальона связи проблем хватает. Группа Травкина вторые сутки молчит… Доложили о передислокации танковой дивизии "Викинг" и пропали. Так-то вот, Коля. А ты говоришь…

Корнеев промолчал, не давая Дюжевой продолжить разговор. Чтоб она сгоряча не сказала лишнее ему, уходящему в тыл врага. Война коварна. А любого человек можно ввести в состояние умопомрачения, причем не только пытками, когда он, словно сомнамбула, расскажет все что знает. Совершенно не отдавая себе в этом отчета. Майор наверно подумала так же, потому что оборвала себя и чуть растерянно потерла, пылающее ухо.