Геносказка

— То, что я не могу даже понять его структуру. Вещество, находящееся в нем, настолько сложно, что я чувствую себя девочкой с игрушечной лопаткой, которая пытается прокопать туннель в гранитной глыбе. Я подвергла его всем мыслимым анализам, но ничего не могу сказать о том, что это такое. Работа альвов.

Ого. Если уж Гретель расписывается в собственном бессилии, орешек и в самом деле не каждому по зубам.

— То есть в этом золотом яблочке может быть спрятана любая гадость?

— Да. Любая. От яда до благословения.

Опять помолчали.

— Удобный выход для нас, а? — пробормотал Гензель. — Яблочко с тайной внутри. Можно дать его принцессе и потом не тревожить собственную совесть. Мол, провидение само выбрало… Такой вариант мог бы устроить нас обоих, а?

Гретель взглянула на яблоки. Они лежали в углу, ничуть не переменившиеся за последнее время. Эти плоды не гнили и не портились. Они были предназначены одному-единственному человеку. И ждали своего часа, как взведенные бомбы.

— Ищешь компромисс между совестью и выгодой?

Гензель вздрогнул от этого вопроса. Как хлыстом по спине перетянули. Между лопатками словно бы даже осталась липкая и саднящая полоса.

— Я… Что ты несешь такое, сестрица? Я же говорил не всерьез.

Тонкая улыбка скользнула по лицу Гретель, как облако по бледной луне.

— Еще недавно ты хотел подарить ей жизнь.

— И сейчас хочу, — твердо сказал он. — Это мой выбор. Нет, я не хочу давать ей золотое яблоко.

Кажется, Гретель удивилась.

— Ты ведь сам сказал, что оно могло бы стать удобным выходом. Для нас обоих и для принцессы. Раз мы не можем решить, что ей подарить, жизнь или смерть, мы можем оставить это дело случайности. Тому, что геномагия называет неконтролируемым случайным фактором. Как ты его называешь? Провидение? Чудо?

— Я не настолько доверяю чудесам, чтобы позволять им делать за себя выбор.

— Странно, — сказала Гретель тусклым голосом. — Я думала, тебе понравится этот вариант. Геномагия терпеть не может неконтролируемых случайностей, они лишают эксперимент стабильности, логической подосновы. Но тебе, верному слуге Человечества, этот метод подошел бы. Отличный способ заглушить ноющую совесть. Переложить груз вины на чудо. Разве не так?

В другое время Гензель разозлился бы. Но сейчас он слишком устал. После очередного дня бесплодных поисков, долгого и выматывающего, глаза закрывались сами собой, а тело захватывала противная мелкая дрожь. Тело требовало отдыха, хотя бы самую малость. Чтобы аккумулировать хоть немного сил за ночь и с рассветом отправиться на поиски.

Гензель устало улыбнулся Гретель, чувствуя обжигающую боль в потрескавшихся от холода губах.

— Иногда мне кажется, что ты притворяешься, сестрица. Что о человеческой душе тебе известно куда больше, чем ты считаешь нужным показать. Если мы найдем принцессу… Нет, я не дам ей яблока альвов. Ни за что не дам.

— Почему?

— Не хочу отдавать ее в их золотые лапы. Слишком хорошо помню, как смотрел на нас тогда этот тип.

— Как?

— Он смотрел на нас как на умных мышей, которых кто-то обучил паре затейливых трюков. Жонглировать горошинами, например. С таким, знаешь, снисходительным интересом. Но мышей гладят по спинке только тогда, когда они послушны и выполняют то, чего от них добиваются. Это специальные, дрессированные мыши. Если же мыши начинают точить мебель и таскать продукты, с ними никто не церемонится. Ставят мышеловку, которая ломает им позвоночники, или опрыскивают ядом, за которым следует мучительная смерть. Если бы это было необходимо, тот альв уничтожил бы нас, даже не переменившись в лице. Стер в порошок одним незаметным движением пальца. И даже ничего не ощутил бы. Не переменился бы в лице. Они вправду другие, сестрица. Давно уже не люди и, верно, даже не помнят, каково это — быть людьми. Между нами не просто пропасть. Бездонный разлом. Которого не преодолеть ни с их стороны, ни с нашей.

— Хорошо, что у тебя остались силы философствовать.

— Для альвов мы даже не слуги! И не ученики! Подопытные мыши! — рявкнул Гензель. И откуда только взялись силы в едва живом теле… — Они сидят на своем золотом облаке, чистые, благоухающие и приветливые. Наблюдают, как мы ползаем в грязи, и посмеиваются над примитивным биологическим видом. А когда находят интересный образец, подкидывают ему таблетку или…

— Яблоко.

— …Или яблоко. Чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Ты думаешь, им есть какое-то дело до принцессы? До нас с тобой? До королей или мулов? Я не хочу стать той иглой, сестрица, через которую принцессе введут какую-то экспериментальную дрянь. Не хочу давать ей золотое яблоко. Была бы моя воля — вышел бы да закинул его в самую глубокую пропасть…

Гретель подняла палец:

— Уговор.

Гензель мгновенно обмяк в своем углу, точно все кости из тела выдернули.

— Да. Уговор. Я помню. Сперва мы найдем принцессу. А там решим.

— Но как?

Гензель что-то неразборчиво проворчал и полез в свой спальный мешок.

11