Геносказка

— Медленно, — протянула Синяя Мальва, надвигаясь на него с улыбкой. — Очень медленно. Признаться, я разочарована. Ожидала чего-то большего.

— Я еще не закончил, — прохрипел Гензель, продолжая отступать по спирали, с таким умыслом, чтобы оказаться поблизости от лежащего на полу мушкета.

Возможно, его тело уже не в силах оказать достойного сопротивления. Гретель была права: слишком много лет упущено. Но шанс еще есть.

Синяя Мальва сыпала ударами без остановки. Они казались небрежными и ненаправленными, но Гензель ощущал, что хитиновое жало подбирается все ближе и ближе. Это с самого начата не было поединком, скорее забавой. Которая будет длиться ровно столько, сколько сочтет нужным Мальва. Избиение старой больной акулы, которая уже не в силах оказать сопротивление.

Гензель попытался укрыться за лабораторным стендом, но язык Мальвы полоснул по нему, без труда рассекая сталь и пластик. На пол посыпались осколки стекла и крошки текстолита вперемешку с кусками проводки. Гензель нащупал какую-то реторту и метнул прямо в лицо Мальве — та, рассмеявшись, легко отбила ее.

Некоторые удары задевали его, но пока лишь вскользь — куртка уже висела бахромой, одна пола была отсечена начисто. Там, где он пятился, на полу оставались зигзагообразные алые полосы — кровь обильно капала из рассеченных до кости пальцев и предплечий.

— Слишком старый, презрительно произнесла Синяя Мальва, очередным ударом едва не разделав его пополам. — Мне становится скучно.

— Это исправимо, — пробормотал он, задыхаясь.

Коротким движением Гензель подхватил с пола мушкет. Глаза Синей Мальвы, уже утратившие сходство с озерами, похожие на две мутные лужи ядовито-лазуритового цвета, сверкнули презрением.

— Мальчишки и их игрушки… Я не разрешала тебе трогать их!

Жало с неожиданным проворством хлестнуло, метя ему прямо в лицо. Гензель заслонился от удара мушкетом, но не учел чудовищной силы удара. Хитиновое жало, скрежеща, обвило деревянное ложе и выдернуло оружие из пальцев Гензеля так легко, словно он и в самом деле был ребенком. С не меньшей легкостью оно вырвало бы его руки из плеч, если бы он не догадался бросить мушкет.

— Ты напоминаешь мне Мачеху… — пробормотал Гензель, тяжело дыша. — Она тоже отбирала мои игрушки. Мне пришлось многому научиться.

Секущий удар кинжалом застал Синюю Мальву и ее симбионта врасплох. Гензель обрушил его на хлыст, надеясь снести скрипящее хитиновое жало одним движением. Но недооценил прочность покровов. Лезвие царапнуло покрытую мелкой чешуей шкуру, отскочив в сторону, оставив на месте удара лишь узкую, сочащуюся желтоватой жижей царапину.

Синяя Мальва завизжала от ярости. Ее голос утратил чистоту и мягкость, теперь он звучал хрипло, глухо, лишившись всех своих манящих интонаций.

— Ах ты… ты… Ты! Очень. Скверный. Мальчишка.

Челюсти Синей Мальвы захрустели. Тварь, которой она служила лишь оболочкой, ворочалась в ее горле, пытаясь вырваться наружу. Человеческие ткани не были рассчитаны на такое напряжение. Некогда прекрасные губы повисли рваными розовыми лепестками, челюсть, качнувшись, выломалась из суставов и теперь болталась почти на самой груди. Щеки лопнули, превратив прекрасный девичий рот в оскаленную, перемазанную кровью пасть.

Гензель ударил кинжалом прямо в средоточие шелковых лент, туда, где должно было быть сердце, но если у Синей Мальвы и было сердце, располагалось оно не там. Клинок ушел вглубь лишь на палец. После чего хрупкие девичьи руки Мальвы вырвали его и сломали пополам, не обращая внимания на несколько отсеченных пальцев, все еще обтянутых небесно-синим шелком.

— Т-ты… будшш-ш-шььь… накк-казз-з-з…

Синяя Мальва шла на него целеустремленно, не останавливаясь. Тело ее менялось с каждым шагом. То тут, то там тонкая человеческая кожа лопалась, как одежда, которая внезапно стала сильно мала. Синие и красные лохмотья покрывали ее подобно лоскутному одеялу, по ногам стекала желтоватая жижа с щедрыми вкраплениями алой крови. Стройные женские ноги затрещали — кости перестали выдерживать нагрузку. Маскировка сползала с Синей Мальвы кусками, шелк вперемешку с плотью. Гензель видел осколки ребер и зияющие раны, из которых тянулись новые жгуты, каждый с бесформенным уродливым жалом на конце. Пробивая бледную кожу, наружу вылезали хитиновые отростки и жесткая черная щетина.

Кажется, она этого не замечала. Наступая на Гензеля, полосуя воздух все новыми выпадами, оставляя за собой багровую полосу, Синяя Мальва была слишком разъярена и увлечена, чтобы отвлекаться. Тварь, сделавшая из нее свое логово, все пыталась выбраться через горло, расширяя отверстие крохотными резцами. В какой-то момент голова Синей Мальвы на переломанной шее отпала назад в облаке прекрасных синих волос и осталась болтаться на спине, как скинутый капюшон плаща. Вместо нее из грудной клетки под треск ребер лезло что-то чудовищное, блестящее крошечными слюдяными глазами, булькающее.