Геноцид и массовые репрессии

Но участок был пыльным и бесплодным. Он не подходил ни для обработки, ни для выпаса скота и к тому же был расположен слишком близко к священным местам, чтобы на нем могли находиться женщины. (По верованиям аборигенов, пребывание женщин вблизи священных мест недопустимо). Во влажный сезон его заливало водой, а в остальную часть года здесь не было воды, помимо плохой, с большим содержанием солей из единственной артезианской скважины. Участок соседствовал с местным аэродромом, поселком и полицейским кордоном. Кроме того, он был расположен совсем не в том месте, которое выбрали гуринджи. Они затратили много времени, терпения и выдержки, на протяжении года обосновывая свой выбор, свое неотъемлемое право на землю и решение оставаться на ней отныне и навсегда с такой убежденностью и постоянством, что правительству, прислушайся оно к этим аргументам, должно было сразу стать ясно, что гуринджи не согласятся ни на что иное. До настоящего времени подавляющее их большинство отказывается жить в новых домах.

После отказа федерального правительства признать права аборигенов на землю и после обнародования плана строительства новой деревни лидеры гуринджи призвали мужчин, которые к этому времени приступили к работе на различных «станциях», вернуться в Дагу-Рагу. Этот «исход» продолжался три месяца.

Дагу-Рагу оставалось для гуринджи центром, где многие члены этой (племенной) группы жили постоянно и куда молодые мужчины возвращались на время отпусков или для участия в религиозных церемониях. Незаконность (согласно законам белых) пребывания гуринджи на земле, взятой компанией «Вести» в аренду у государства, совершенно их не волновала, за исключением тех случаев, когда это мешало им обзавестись стадом коз или же зарегистрировать клеймо, которым они метили своих лошадей.

Пинчер Намиари, один из лидеров гуринджи, так обрисовал сложившееся положение: «Земля наша, название ее наше, и никто никогда не сможет ее у нас отнять. «Сновидения» на этом месте наши».

Гуринджи в последующие годы занимались благоустройством поселения, зарабатывали и организовывали сбор денег для этого, учились строить дома, душевые и туалеты, разводили сады, ставили заборы, покупали и выращивали лошадей и крупный рогатый скот. Они также разрабатывали планы на будущее.

Выступление гуринджи было важным моментом в борьбе за возврат аборигенам земель, которые оказались к этому времени арендованными скотоводческими монополиями.

Первая попытка вернуть находящуюся в руках государства землю имела место на полуострове Гов, в северо-восточной части Арнемлендского резервата для аборигенов. Швейцарско-австралийский консорциум «На-балко» планировал израсходовать 310 млн. долл, на создание на полуострове Гов комплекса по добыче и обогащению б'оксидов и поселка на тысячу белых рабочих. Аборигены-ирркала, жившие на полуострове Гов, в 1963 г. направили федеральному правительству в Канберре написанную на коре эвкалипта петицию, в которой протестовали против притязания на их землю, осквернения и уничтожения их священных мест. Это был политический протест, современный по содержанию, но все еще традиционный по форме.

Министр либерально-аграрного правительства Пол Хэзлак отверг большинство содержавшихся в этом обращении требований. Но на стороне аборигенов было общественное мнение, а также лейбористская оппозиция в парламенте, и поэтому была создана комиссия по рассмотрению их жалоб. Хотя аборигены добились некоторых уступок, консорциум «Набалко» тем не менее продолжал разработку недр в резервате. Ирркала же продолжали протестовать против этого.

Тогда правительство изменило свою тактику и в 1970 г. предоставило ирркала денежную субсидию, дабы они могли передать свое дело в высшую инстанцию суда в Дарвине. Попытка суда в 1970 г. сразу же отклонить разбирательство дела не удалась, в марте 1971 г. суд вынес окончательное решение, — как и следовало ожидать, не в пользу аборигенов. Кого такого рода юридическое крючкотворство должно было убедить в справедливости и беспристрастии правительства, не совсем ясно, но на жителей полуострова Гов оно не произвело впечатления. Они продолжали отстаивать свои требования об изменении законов относительно права аборигенов на землю.

Показательно, что в процессе развития политического движения, в которое после второй мировой войны были вовлечены аборигены и их сторонники, вопрос о праве на землю вначале не играл заметной роли, а если и поднимался, то обычно только в отношении государствен-, ной земли. Все австралийцы, и черные и белые, знали, что первые британские колонисты просто отняли у аборигенов их землю и что последние не получили никакой компенсации. Тем не менее на протяжении многих лет в своей политической деятельности ни аборигены, ни белые не уделяли должного внимания этим фактам.

После Дагу-Рагу все изменилось. Показательно, что первые настойчивые требования возвращения земли аборигенам прозвучали не на юге, а на севере, то есть их выдвинули аборигены, чей традиционный образ жизни был уничтожен совсем недавно.