Геноцид и массовые репрессии

Кальвинистская буржуазия Юга объединилась с многочисленным бедным и воинственным дворянством; к этому союзу примкнула феодальная знать, которая использовала гугенотское движение, чтобы укрепить свои политические позиции и установить контроль над королевской властью. Так образовалась гугенотская «партия»; ее возглавили принцы из дома Бурбонов-Конде и члены знатного рода Шатильонов — самым знаменитым среди которых был адмирал Колиньи (Гаспар де Шатильон).

В Северной Франции (то есть к северу от Луары) кальвинизм в силу целого ряда причин не получил широкого распространения. Население этой части страны в массе своей осталось верным католической религии. Католический лагерь, однако, не обладал внутренним единством; позиции входивших в него политических активных общественных групп существенно расходились.

Богатая буржуазия Севера, прежде всего парижская, а также крупные королевские чиновники, которые составляли особую крупную прослойку господствующего класса, видели в единой государственной религии залог политического единства страны. Их принцип гласил: «один король, один закон, одна вера» (эта фраза звучит особенно выразительно по-французски благодаря непереводимому созвучию). Из представителей этих групп состояла партия «политиков» (Мериме называет ее королевской партией), которая ставила на первое место общегосударственные интересы Франции и была главной опорой абсолютной монархии.

Более сложным и противоречивым было поведение северофранцузских дворян. Они были теснее связаны с троном, нежели дворяне Юга, во многом зависели от двора и в первый период гражданских войн поддерживали правительство в его борьбе с гугенотами. Во главе католического дворянства стоял могущественный клан Гизов, члены которого занимали высшие придворные, военные и церковные должности. Предводители католической группировки преследовали в конечном счете те же цели, что и их соперники, вожди гугенотов. Они стремились ограничить королевский абсолютизм в свою пользу, избрав, однако, средством достижения этой цели защиту «истинной» веры от «еретиков» — протестантов. Подлинной цитаделью католицизма был Париж. Французская столица буквально кишела фанатичными монахами и священниками. Очень важную роль в католической «партии» играл Парижский университет, знаменитая Сорбонна, бывшая тогда не только оплотом богословия и гонительницей ереси, но и влиятельной политической организацией.

Хотя в основе религиозно-политической борьбы лежали материальные интересы различных общественных групп, это, разумеется, вовсе не значит, что в каждом гугеноте следует видеть охотника за церковными богатствами и в каждом католике — искателя королевских милостей. Среди тех и других, особенно среди протестантов, было немало искренне верующих людей, глубоко убежденных в том, что ими движут мотивы высшего, духовного порядка. Не случайно современники различали гугенотов «политических» и гугенотов «религиозных». Одних втягивала в кровавый круговорот междоусобицы сословная честь, других — семейная традиция, третьих _:— ненависть к «еретикам» или «папистам»…

Все сказанное выше — конечно же, не более как общая схема, которая, как и всякая другая схема, помогает нам, однако, ориентироваться в определенном пространстве. В данном случае речь идет о том историческом пространстве, где действуют персонажи романа Мериме.

К лету 1572 г. Франция пережила уже три гражданские войны — с кровопролитными сражениями, опустошительными рейдами, осадами городов, заговорами, дворцовыми переворотами, убийствами из-за угла, — но конца «великой смуты» не было видно. Напротив, борьба обострялась, ужесточалась, становилась все более запутанной и сложной. Противоборствующие группировки, не рассчитывая только на собственные силы, искали помощи за рубежом, у давних врагов Франции. Католиков поддерживала Испания, гугенотов — Англия. Немецкие князья-протестанты послали в помощь своим французским единоверцам отряды наемников-рейтаров; бесчинства этих головорезов правдиво изображены в первых главах романа Мериме.

Непрерывно меняющаяся обстановка гражданской войны, ареной которой стала вся страна, необходимость учитывать сложную международную ситуацию, катастрофическая нехватка сил и средств для решительного пресечения междоусобиц — все это заставляло правительство лавировать, интриговать, идти на уступки и компромиссы. Великой мастерицей такой политики была королева-мать Екатерина Медичи, которая в течение всего царствования Карла IX, вступившего на престол десятилетним мальчиком в 1561 г. и умершего в 1574 г., фактически правила Францией.