Геноцид и массовые репрессии

Тетрадки Талицкаго читались нарасхват и не только в простом народе, но и среди высшего духовенства. Многие знали и автора, но не выдавали, пока не пришло в голову сделать это певчему Казанцеву. Тамбовский архиерей Игнатий, будучи в Москве, позвал к себе Талицкаго, плакал, слушая чтение его тетрадок, и лобызал, благословляя автора: «Павловы-де дети твои уста!», и дал ему пять рублей. Дело кончилось тем, что Талицкаго сожгли, а местоблюститель патриаршего престола, рязанский митрополит Стефан составил книгу о знамениях пришествия антихристова, где доказывал заблуждение тех, кто считал это пришествие состоявшимся. Как водится, казенное произведение митрополита Стефана не читали, а про Талицкаго говорили, что он «мученик свят».

Что Петр — антихрист, это было убеждением не одного только Талицкаго. Об этом твердили и в Москве, и в Новногороде, и на Олонце, и в Архангельском, и потом в самом Петербурге, твердили это и в 1700 г., не перестали и в следующие годы и не только вплоть до кончины Петра, но и долго после; до сих пор есть толки старообрядцев, убежденные, что Петр был чувственный антихрист, и все наследники его — только перевоплощения антихристовы. Доказательства этого видели даже в том, что «он, государь, неприятельские города берет боем, а иные лестью — и то-де по Писанию». Петр придумал по образцу Запада каленым железом клеймить рекрутов в руку, чтобы вернее ловить, если сбегут, — и, конечно, в народе нашли и увидели здесь доказательство, что он антихрист и клеймит печатью своей христиан. Петр носил парик — знать, что антихрист: «надел собачьи кудри».

Не было недостатка в обличителях, которые сами в лицо Петру хотели сказать это. В 1704 г. простой рабочий человек, некто Андрей Иванов, нижегородец, пришел, чтобы сказать государю, как поведал на следствии, «что-де он, государь, разрушает веру христианскую, велит бороды брить, платье носить немецкое и табака велит тянуть. О брадобритии написано с прещением в изложении соборном. А про платье написано: кто станет иноземное платье носить, тот будет проклят, а где про то написано, того не знаю, потому что грамоте не умею. А кто табак пьет, и тем людям в старые годы носы резывали. А на Москве у него, Андрея, знакомцев никого нет, и с сказанными словами к государю его никто не подсылал — пришел он о том извещать собою… для обличения он, Андрей, пришел, потому что у них в Нижнем посадские люди многие бороды бреют и немецкое платье носят и табак тянут, так надо, чтоб государь велел в£е отменить». Даже сквозь подьяческий протокол следствия явственно чувствуется наивный образ обличителя, думавшего, что он идет на подвиг. Таких людей было много, и они были живой почвой, которая жадно впитывала в себя слух, что Петр — антихрист. Андрея Иванова, конечно, пытали, — «жгли огнем», отчего он и умер. В деле есть помета: «а умре он, Андрей, по-христиански» — это значит, что Андрей Иванов не был даже старообрядцем и обличить царя шел с верой в успех своего дела.

В рукописных сочинениях, выходивших из-под пера старообрядческих начетчиков, вопрос о Петре-антихристе разбирался и трактовался на все лады, как вопрос решенный — писатели подбирали только все больше доказательств, что это так. В лицевых, т. е. иллюстрированных, толковых апокалипсисах того времени фигура антихриста имела иногда явное стремление быть похожей на Петра. В одном таком сочинении антихрист несколько раз изображен сидящим на престоле, и все изображения одно больше другого сходны с изображениями Петра. И это не карикатуры, — говорит исследователь рукописи, — а рисунки, проникнутые глубоким чувством: «это вполне серьезные произведения гонимого религиозного фанатизма, отождествляющие традиционные описания конца мира с русской действительностью начала XVIII в.». Слуги антихристовы неизменно изображаются в зеленых мундирах петровских солдат. На картине с надписью: «егда услышите брани и нестроение», изображены петровские солдаты, сражающиеся с «народом», по-видимому; над картиной, изображающей, как солдаты расстреливают связанных старцев, одетых во власяницы, надпись гласит: «оружием от дьявола падут»; на одной картине представлено, как «все грады через послания» попадут в подвластие антихристу: изображены ворота города, у которых человек в красном кафтане читает развернутый свиток, рядом с ним барабанщик бьет в барабан — картина, навеянная созерцанием сцен прочтения на рынках петровских указов. В другой статье есть картина с такой надписью: «Тогда послет в горы и в вертепы и в пропасти земные бесовские полки, во еже взыскати и изобрести скрывшаяся от очию его и тех привести на поклонение ему». На картине изображено: внизу в левой части под красным балдахином сидит антихрист на престоле и указывает рукою вперед; справа выступает отряд солдат, предводительствуемый самим дьяволом, ведущим команду к скиту, стоящему среди леса; вверху изображены высокие горы с пещерами, в которых спасаются люди Божии; два отряда солдат в петровских мундирах, предводительствуемые дьяволами, подымаются вверх к пещерам.