Геноцид русских на Украине. О чем молчит Запад

А. Караулов: – Но, согласись, ООН, те же наблюдатели ОБСЕ, Евросоюз – серьезные организации и серьезные люди. Нам всем, Европе (а Украина – центр Европы), зачем такие риски? Водородный взрыв, ничего себе…

С. Михеев: – Они не понимают, что творят.

А. Караулов: – Это уже диагноз – «Не понимают, что творят»…

* * *

А. Караулов: – Что там, на юго-востоке тебя поразило больше всего?

А. Гришин: – Поразило? «Саур-могила» поразила.

А. Караулов: – Мемориал?

А. Гришин: – Бывший мемориал.

А. Караулов: – Гора, где были могилы наших воинов, погибших в 1943 году. А теперь там еще и могилы тех, кто защищал сейчас этот мемориал?

А. Гришин: – Да. Восемь могил там еще прибавилось.

А. Караулов: – Огонь потух вечный…

А. Гришин: – Какой там огонь, о чем ты? Там вся земля усеяна, ну, может быть, как в Сталинграде, гильзами!

А. Караулов: – Ополченцы и армия Коломойского. Это Коломойский там штурмовал, его полки…

А. Гришин: – Там перекручены пушки, стволы.

Ирина Чалина, экономист, г. Дружковка, Донецкая Народная республика: – «Саур-могила» – это самая высокая точка в Донецкой области. Это мемориальный комплекс, где ополченцы полностью держали оборону мемориального комплекса под руководством командира Душмана. Это город Дружковка.

А. Гришин: – Больше всего поразило, что на одной из восьми могил, на кресте, написано, как раньше – «Неизвестный солдат».

А. Караулов: – Казалось бы, этого уже не может быть! И снова неизвестные солдаты…

Л. Ивашов: – Все может быть, во-первых, потому что ополчение формировалось из добровольцев.

А. Караулов: – Кто хотел, тот брал винтовки.

Л. Ивашов: – Да. Это не была такая четкая военно-организационная структура. Люди приходили, их расставляли, даже учитывали, не спрашивая, порой, фамилии. Во-вторых, не все добровольцы заявляли свои фамилии, свои подлинные имена.

А. Гришин: – Семь идентифицированы. Там, кстати говоря, есть один мой однофамилец – Олег Гришин, а восьмой опять – неизвестный солдат.

Л. Ивашов: – Все повторяется.

А. Караулов: – Но до какой степени? В 21-м веке, когда все, казалось бы, должны помнить то, что было в веке ХХ?

Л. Ивашов: – Вы знаете, мы по сравнению с 19-м веком, сегодня деградируем. Человечество деградирует и в плане знаний, и в плане нравственности своей.

А. Караулов: – Хорошо, снаряд несколько дней назад попадает в автобусную остановку, рядом со школой взрывается и погибает учитель. А если он попадет в химические предприятия? А водородный взрыв? Это надо быть сильно умным, чтобы понять, что в таком случае может быть с человечеством – не только с Украиной?

Л. Ивашов: – Вы должны понять, что качественного нового произошло с человечеством в двадцать первом веке. Прибыль, доллар, стремление к обогащению затмило все остальное.

А. Караулов: – А вы считаете, что Коломойский на этой войне зарабатывает? Его полки?

Л. Ивашов: – Все на этой войне зарабатывают, кто ее развязывает. Есть заказчик, есть исполнитель. Войну развязывают, для того чтобы заработать. Вы понимаете, из-за чего на Донбассе все началось? Все началось с того, что «Шелл» и «Шеврон» купили эти земли для разработки сланцевого газа. И продал им землю Янукович, к сожалению глубокому.

А. Караулов: – Да, за наличный расчет, в том числе за откаты, как мы полагаем.

Л. Ивашов: – И вот здесь возник вопрос опять же прибыли: что прибыльнее? Или переселять население этих областей, строить новые города и так далее, и получить мощный протест, получить сопротивление… Американцы у себя отказываются сланцевый газ разрабатывать.

А. Караулов: – Экологическая составляющая. У себя природу берегут, а Украину не жалко. Переселение людей было неизбежно. Тут начинаются все эти события на Юго-Востоке, и люди сами уходят.

Л. Ивашов: – И вот недавнее, буквально, событие: бьют по школе. Начинается учебный год, казалось бы – святой день, и бьют по школе, для того чтобы люди не были уверенными в том, что они могут здесь жить.

А. Караулов: – Более того, Донецк только-только начинает возвращаться к мирной жизни, и сразу – снаряды по школе, по автобусной остановке…

Л. Ивашов: – Да, бьют по школе, по автобусной остановке. Раньше били по энергетическим подстанциям, разрушали водоснабжение, чтобы люди поняли, что здесь для них будущего нет, чтобы они уезжали и не возвращались.

А. Караулов: – В самом деле, это политика вытеснения? 1 октября обстрелять школу – это политика вытеснения людей?

А. Родкин: – Да, она продолжается. Не нужно обманываться мирным планом.

А. Караулов: – То есть, Минск, договоренности – это все забыто?

А. Родкин: – Минское перемирие имеет только один плюс – начало политического диалога.

А. Караулов: – Обмен пленными произошел.