Генри и Катон

Люций постоял немного, опираясь о балюстраду и прижимая руку к сердцу. Потом заметил, что Генри, круто разворачиваясь, выдрал большой клок пушистого желтого мха из щели между каменными плитами. Носком ботинка Люций подвинул его на место и придавил подошвой. Итак, бедатаки пришла, и настолько бесповоротно, как он не ждал. По крайней мере, он встретил известие достойно и не стал при Генри рвать на себе волосы. Если бы тот предложил небольшое содержание, унизился бы он настолько, чтобы принять его? Увы, сомневаться почти не приходилось. Но Генри не предложил. Генри явно считал, что он был всего лишь бременем для Герды. Возможно, сама Герда так сказала Генри. Особую боль причиняли презрительные слова Герды, отчаяние от ее немыслимого поражения, бессильная ярость на Генри. Итак, оказалось, что Герда может потерпеть поражение, а мир — измениться; и что теперь станется с ним? Рекс никогда не позволит ему жить у Одри. Люций наклонился и поднял оставленную Гердой корзинку. Больше всего его потряс и наполнил каким-то детским ужасом вид павшей духом, раздавленной Герды. Он отправился в гостиную.

Герда сидела у окна, напряженно выпрямившись и неподвижно глядя перед собой. Люцию на секунду показалось, что на нее столбняк нашел.

— Ты в порядке, дорогая?

— Конечно. Закрой окно, здесь ужасный сквозняк.

— Так, значит, я слабый и жалкий. Что ж, допускаю. Ты сказала Генри, что я живу за твой счет?

— Не помню. Вероятно. Он вывел меня из себя предположением, что ты мой любовник.

— Не понимаю, почему это так тебя задело.

— Это неважно… Слушай…

— Для меня важно. Возможно, настала пора нам расстаться!

— Ах, да не будь таким капризным, Люций.

— Думаю, ты очень храбро приняла это… и я тоже.

— Ничего я не приняла, — ответила Герда.

— Полагаешь, он это не всерьез?

— О нет, всерьез. На него повлияла та женщина. Но этого не случится. Мы это предотвратим.