Читаем Генри Миллер полностью

4 марта — Миллер в Париже; останавливается в отеле «Сен-Жермен-де-Прэ» на рю Бонапарт. Подробно описывает первые парижские впечатления Эмилю Шнеллоку; эти письма в дальнейшем лягут в основу «Тропика Рака».

Апрель — получает приют у Альфреда Перлеса (прототип Карла в «Тропике Рака»), а также рекомендацию в парижское бюро «Чикаго трибюн». Перлес знакомит его с сюрреалистическими произведениями Блеза Сандрара, Андре Бретона, Филиппа Супо, фильмами Бюнюэля. Сводит Миллера с рецензентом издательства «Грассе» Анри Мюллером, который убеждает Миллера в невозможности издания «Молоха» во Франции.

Сентябрь — работа уборщиком и поваром у индийского торговца жемчугом Нанавати.

Октябрь-ноябрь — Джун в Париже, безуспешно пытается найти работу в кино. Миллер дает уроки английского языка бизнесмену в Нейи.

1930, декабрь — 1931, февраль — проводит зиму в квартире выпускника юридического факультета Йельского университета Ричарда Осборна (прототип Филмора в «Тропике Рака») на улице Огюста-Бартольди. Дописывает «Взбесившийся фаллос». Пишет два рассказа: «Мадемуазель Клод», в котором описал свою связь с проституткой Жермен Дожар летом 1930 года, и «Безек», который отсылает в Нью-Йорк в надежде на публикацию в США. «Мадемуазель Клод», а также статью о фильме «Золотой век» Бюнюэля посылает в авангардный парижский журнал «Новое обозрение», который издает на английском языке Сэмюэл Патнем (прототип Марло в «Тропике Рака»). Тираж журнала — 73 экземпляра.

1931, январь — в «Пэрис геральд» выходят две заметки Миллера о цирке «Медрано» и о велосипедной гонке («Шесть дней на велосипеде»); это первые публикации Миллера в Париже.

Апрель — знакомство с американским поэтом-сюрреалистом и публицистом Уолтером Лоуэнфелсом, который сводит его со своим парижским издателем, писателем, философом, историком европейского авангарда Майклом Френкелем (прототип Бориса в «Тропике Рака»). Живет вместе с Френкелем в квартире на Вилла-Сёра, 18 (в «Тропике Рака» — Вилла Боргезе).

Июль — переезжает в номер Перлеса в гостинице «Отель сентраль». Роман с Бертой Шрэнк, женой американского драматурга Джозефа Шрэнка.

Август — в письме Френкелю излагает идею романа «Тропик Рака»: «рассказ от первого лица, никакой внутренней цензуры, никакой наперед заданной формы».

Осень — вторичный приезд в Париж Джун Мэнсфилд. Миллер начинает писать «Тропик Рака». Через Осборна знакомится и сближается с живущей в Лувесьенне под Парижем писательницей и психоаналитиком Анаис Нин, по мужу Гайлер. Рассказ «Мадемуазель Клод» печатается в третьем, осеннем номере «Нового обозрения». Питер Ниго включил этот рассказ в свою антологию «Американцы за границей» (1931), куда вошли также произведения Хемингуэя, Дос Пассоса, Эзры Паунда, Конрада Айкена, Гертруды Стайн и других американских литературных репатриантов. В отсутствие Патнема Миллер и Перлес подвизаются в «Новом обозрении» выпускающими редакторами и по собственной инициативе помещают на его страницах манифест «Новый инстинктивизм».

Декабрь — Анаис Нин при посредстве мужа устраивает Миллера учителем английского языка в лицей Карно в Дижоне.

1932, январь — Джун возвращается в Нью-Йорк. Миллер переезжает в Дижон.

Февраль — возвращение из Дижона в Париж после письма Перлеса о возможности занять постоянное место корректора в парижском отделении «Чикаго трибюн».

Март — лишается работы в «Чикаго трибюн». Переезд с Перлесом в Клиши на авеню Анатоля Франса.

Август — начало работы над «Тропиком Козерога». Живет у Анаис Нин в Лувесьенне.

Октябрь — Джун опять в Париже. Любовный треугольник: Джун — Миллер — Анаис Нин.

Ноябрь — по инициативе издателя и писателя, владельца парижского независимого издательства «Обелиск-пресс», английского репатрианта Джека Кахейна начинает писать книгу о Дэвиде Герберте Лоуренсе, впоследствии названную «Мир Лоуренса» и так и незаконченную.

Декабрь — едет в Англию, его задерживают на таможне и возвращают во Францию, что впоследствии описано в рассказе «Дьепп — Ньюхейвен», вошедшем в сборник «Космологический глаз» (1939).

1933 — живет в Клиши. Сходится с австрийским психоаналитиком и писателем, любовником Анаис Нин Отто Ранком, который дает высокую оценку «Тропику Рака». Увлекается психоанализом, записывает сны.

Весна — велосипедное путешествие с Перлесом по Франции и Люксембургу.

Июнь — заканчивает «Тропик Рака».

Сентябрь — зреет окончательный замысел «Черной весны» (первоначально «Автопортрета»).

1934, зима — Анаис Нин переезжает из Лувесьенна в Пасси. Миллер покидает Клиши и снимает в Пасси квартиру на улице Марроньер.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное