Генрик Ибсен

Или в тихий вечер, проведенный с ним на открытом воздухе, в каком-нибудь павильоне. На столе стоит свеча, которую приходится убрать, так как летняя ночь достаточно светла. Лицо Ибсена с могучим лбом и с богатой гривой седеющих волос сливается с очертаниями, дремлющей в магическом освещении, природы. Становится несколько темнее и из его лица виден лишь блеск его очков и движения рта. Он говорит глухим голосом, отпивает от времени до времени из своего стакана, фантазирует, шутит.

Раз мы едим с ним ягненка, я делаю замечание, что это благородное животное. Разумеется, отвечает Ибсен. Я было думал написать драму про ягненка. Человек смертельно болен; он может выздороветь только в том случае, если ему обновят кровь. Ему вспрыскивают свежую кровь ягненка и он выздоравливает. Позже он всегда мечтал о том, чтобы увидеть этого ягненка, так как он обязан ему жизнью. Наконец, он открывает его в одной женщине, он влюбляется в нее. И разве он может иначе? Конечно, нет. Только не часто встречаешь женщину, похожую на ягненка. Но это будет, будет! – И его речь растаяла в улыбку, гармонировавшую как нельзя больше с бледным ночным небом и с дальним бледным фиордом, гладким как зеркало.

Если не считать юношеских драм Ибсена, сюжеты которых взяты им из саги или история, или его юношеских полемических работ, написанных или в стихах, как напр., «Комедия Любви», «Бранд», «Пеер Гюнт». «Союз молодости», то, главным образом, всемирную его известность составили ему 12 позднейших драм, написанных им в зрелом возрасте.

Из этих 12 драм – 6 полемического характера, направлены против общества: «Столбы общества», «Кукольный домик», «Привидения», «Враг народа», «Дикая утка» и «Росмерехольм».

Остальные 6 суть чисто психологические исследования, занимающиеся исключительно отношениями между мужчиной и женщиной, при чем в них женщине отведено всегда первенствующее место, даже и в том случае, когда она не главное действующее лицо в пьесе. Эти драмы след.: «Женщина с моря», «Гедда Габлер», «Сольнес», «Эйольф», «Боркман» и «Когда мы мертвые пробуждаемся». В них или семейные, или личные трагедии и совершенно упускаются в виду общественные и государственные отношения. Однако, и в этих драмах Ибсен показал себя не менее выдающимся, как культур-трегером, так и поэтом.

Чтобы выяснить все его значение, небезполезно сопоставить его с другими современными ему культур-трегерами. Путь в этом направлении нам указал французский переводчик и толкователь Ибсена, граф Прозор.

В год рождения Ибсена родилось еще два великих писателя: Тэн во Франции и Толстой в России. Несмотря на их несходство между собою и их несходство с Ибсеном, все же они все имеют родственные черты.

Тэн вначале, как и Ибсен, быль мятежным умом и произвел в первые 40 лет своей жизни революцию во французской умственной жизни. Но с течением времени он все больше и больше делался тем, чем Ибсен быль в своем зрелом возрасте – ненавистником революции, которая выравнивает, производит нивеллировку, чтобы унизить и убить все выдающееся.

Объектом презрения как для Ибсена, так и для Тзна, служит представляющее собою демократию большинство, которое по определению Ибсена всегда не право.

Там политически более консервативен, чем Ибсен; идеалом для него служило политическое положение в Англии; сохранение накопленных в прошлом ценностей и широкое развитие местных самоуправлений.

То, что Ибсену представлялось вполне ясным, это – что доктрина сама по себе значит очень мало, какое бы название она ни носила: конституционализм, демократия, или какое иное. Действительные перемены наступают лишь тогда, когда сами люди становятся иными. Вот понятие, на котором, по его мнению, основывается здоровью радикализм. Социалист может быть себялюбивее, чем индивидуалист, а консерватор большим разрушителем общественного строя, чем радикал. Суть дела не в этикете на бутылке, а в том вине, которое в ней. То же или иное учение, к которому себя причисляют, не есть вино, но лишь этикет. Однако, на Ибсена не надо смотреть как на мыслителя, в особенности политического. Тэн был мыслителем – Ибсен борцом.

Толстой, несмотря на всю свою величину, мыслит узко; он не признает Тэна и презирает Ибсена, как поэта, лишенного смысла. Он также, как и Ибсен, революционер, разрушитель общественных предразсудков и проповедник нового общественного строя вне государства. Они встречаются в анархическом, враждебном государству взгляде, но в то время, как у Ибсена направление ума имеет аристократические тенденции, Толстой верит в равенство. Толстой проповедует евангельскую любовь, Ибсен самонаслаждение одиночества.

Есть также у Ибсена несколько общих основных черт с Ренаном, который старше его несколькими годами, и которого он почти не читал; также мало, как и Тэна.

Фраза Ибсена: «я только спрашиваю, не мое призвание отвечать» – известным образом относится и к тонкому мыслителю Ренану и его сомневающемуся уму. И тот и другой, как редко кто, будят жизненные силы: Ренан очаровывая, Ибсен устрашая.