Генрих Гиммлер

Второй раунд борьбы за власть Гиммлер выиграл у Гудериана, нового начальника штаба Гитлера, всего через две недели после взрыва в Растенбурге, когда в предвкушении скорого прихода русских поляки в Варшаве подняли восстание. Сам Гудериан описал это так: «Я потребовал, чтобы Варшаву включили в зону военной операции; но Гитлер пошел на поводу амбиций генерал-губернатора Франка и начальника СС Гиммлера… Подавление восстания поручили Рейхсфюреру СС… Многонедельная битва велась чрезвычайно жестоко»[119].

Вести бои на улицах Варшавы Гиммлер послал формирования СС и полиции под руководством группенфюрера СС Бах-Зелевски, которому дал в подкрепление бригаду СС под началом бывшего русского офицера Каминского, сформированную из 6500 русских военнопленных. Этих людей выбрали для операции из-за их широко известной ненависти к полякам. Зверства русских достигли такой степени, что после войны Гудериан утверждал, что считал своим долгом уговорить Гитлера отозвать их из Варшавы, а Бах-Зелевски позже заявил, что казнил Каминского. Гитлер, памятуя о восстании в гетто в 1942 году, приказал Гиммлеру сравнять Варшаву с землей, но трагическое и фатальное восстание продолжалось до начала октября, причем без всякой помощи со стороны русских армий, стоявших на Висле, протекающей через самое сердце Варшавы. В речи, произнесенной 3 августа в Познани, Гиммлер дошел до того, что восхвалял бригаду Каминского за ее вклад в сбор брошенных припасов немецкой армии. Позже осенью, когда русские подходили к Будапешту, Гиммлер предложил поступить с ним, как с Варшавой. Чтобы удержать кампанию под своей юрисдикцией и юрисдикцией своего любимого командира Бах-Зелевски, Гиммлер объявил Будапешт центром партизанского сопротивления[120].

На самом деле применение этих русских подразделений Гиммлеру не нравилось. Он с крайней враждебностью относился к русскому генералу Андрею Власову, который, сдавшись в плен, готов был сражаться против Сталина. Армия хотела использовать этого разочаровавшегося красного генерала для вербовки военнопленных в так называемую Русскую освободительную армию. В апреле 1943 года Власов фактически становится ее организатором. Гиммлер пришел в ярость. В речи, произнесенной 4 октября в Познани, он обрушился на Власова за его хвастовство, что русских могут победить только русские и что он может собрать армию из 650 000 человек и сражаться бок о бок с немцами. Позже, в неофициальной и более откровенной беседе с группой гауляйтеров и других высших чиновников в Познани 25 мая 1944 года, он рассказал, как Фегелейн выставил русского генерала на посмешище, обращаясь с ним, как с равным, называя его «герр генерал» и восхваляя его, пока не вытянул из него всей необходимой информации. «Мы прекрасно знали расовые особенности славян, знали, что они очень любят поболтать», — усмехнулся Гиммлер:

«Все это доказывает, что человека такого сорта можно купить весьма дешево, очень дешево на самом деле… По правде говоря, весь этот шум вокруг Власова меня пугал. Вы знаете, я никогда не впадаю в пессимизм и редко волнуюсь. Но все это дело казалось мне чрезвычайно опасным… Среди нас нашлись дураки, готовые дать этому скользкому типу оружие и обмундирование, которые он предполагал использовать против своего собственного народа, но вполне вероятно, при случае, мог повернуть и против нас».

После покушения на жизнь Гитлера Гиммлер поручил Гюнтеру Д’Алькуэну, который занимал в то время пост начальника армейской пропаганды, организовать русских дезертиров под началом Власова, но в итоге, вместо двадцати пяти дивизий, о которых говорил Власов, было собрано лишь две, и немцы оставили собранные ими самими белоказачьи дивизии в неприкосновенности. Гиммлер склонился к тому, чтобы поддержать амбициозные требования Власова, и он уже был готов взять Русскую освободительную армию под свою юрисдикцию, если она когда-нибудь наберет полную силу, и включить ее в состав Ваффен СС. Впрочем, этого так и не случилось. К тому времени, когда Власов включился в боевые действия, Гиммлера заботила лишь задача выживания. В конце концов Власов был захвачен Красной армией и повешен.