Генрих IV

4 марта король Наваррский обратился к нации. Им не движет жажда власти или личные амбиции, он всего лишь намерен восстановить общественное благо и посвятить себя этой цели. «Какой позор, что на ассамблее в Блуа никто не осмелился произнести это священное слово „мир“!» И напрасно думают, что сын Жанны д'Альбре с нетерпением ждет смерти Генриха III, чтобы унаследовать его корону. Пройдет немало времени, пока «он умрет от старости». Лигистам же он советует забыть «личное ради общественного», пожертвовать своими страстями «на благо Франции, нашей матери». Кроме того, король Наваррский пообещал уважать верования и католический культ, он уже взял под свою защиту собственность католиков в городах, которые захватил.

Не прошло и недели, как Генрих III возобновил свои попытки к сближению. С его предложениями к Беарнцу был послан старший брат Морнея де Бюи, выехавший из Тура под предлогом урегулирования личных дел. «Государь, хвалите Господа, мой брат приехал не ко мне, он приехал говорить с вами по поручению короля». Генрих Наваррский в это время был в Сен-Море, там он принял другого эмиссара, которого задержала в дороге болезнь; он прибыл тоже из Тура и с теми же предложениями, это был Рони. В бешенстве, что его опередили братья Морнеи, он надолго сохранит неприязнь к ним и даже вознамерится оставить службу у короля Наваррского и перейти на службу к Генриху III — по крайней мере, так он напишет в своих мемуарах, — но всем известна обидчивость любого незаурядного человека и его старания a posteriori выставить в выгодном свете свои действия. Однако кому бы ни принадлежала пальма первенства в этих переговорах, именно Морней был послан к Генриху III для обсуждения основных положений договора. Он прибыл в Тур 14 марта. Генрих III принял его только на следующий день и под покровом тайны, так как боялся реакции католиков. Лигисты повсюду восстали против него, особенно в больших городах, которые недавно перешли к врагу. В Тулузе были зверски убиты два члена местного парламента. В Париже публично создавался культ Гизов, как будто они были святыми мучениками и покровителями столицы. Повсеместно разбивали изображения и гербы «тирана», «отступника» и «предателя». Священник Жан Буше требовал его низложения. Сорбонна объявила его низложенным и освободила подданных от присяги на верность. После убийства в Блуа Майенн стал главой дома Гизов. Когда он 12 февраля вошел в город, парижане восторженно его приветствовали, ему присвоили высокий и доселе небывалый титул «наместника королевского государства и короны Франции». Таким образом, ему было поручено руководить всей страной. Но поскольку никто не хотел автократии, его заставили дать соответствующую клятву. Её принимал Барнабе Бриссон, новый глава Парламента, который наконец мог считать себя совещательной палатой, управляющей нацией.

Несмотря на мятеж, Генрих III все еще терзался угрызениями совести. Чтобы не чувствовать себя одиноким, он вызвал герцога д'Эпернона, недавно подвергшегося в Ангулеме странным злоключениям, в которых он винил короля. Если Генрих III его и призвал, то «скорее по необходимости, чем из любви», так как плохо переносил его надменность. А герцог как раз благоволил к Беарнцу. Но Генрих III в случае необходимости хотел изыскать возможность договориться с Майенном, поэтому Морнею рекомендовали приехать тайно и переодетым. В первый же день гугенот предложил короткое перемирие и, чтобы угодить католикам, согласился на временное запрещение протестантского культа в недавно занятых городах. Спор возник из-за срока перемирия. Генрих III хотел продлить его по меньшей мере на год, даже если придется восстановить протестантский культ через шесть месяцев, но Беарнец боялся возможной перемены настроения своего шурина и отказался связывать себя более, чем на пять месяцев.

«Нас хотят одурачить и заставить потерять время, тогда как мы можем с пользой его употребить. Я знаю, что за нашей спиной ведутся переговоры с Лигой, и мне кажется, что за неимением других нуждаются в нас». Король Наваррский очень хорошо понимал игру короля Франции, поэтому потребовал в залог один или несколько укрепленных городов, и прежде всего Сомюр, вожделенный ключ к Луаре. Генрих III отказался под тем предлогом, что город ему понадобится для наступления против лигистов. Он предложил взамен Божанси, Монришар и Мен-сюр-Луар. Но для него идти в Бретань, поручил ответить Генрих, это чистое безумие: скажут, что он бежит от Майенна, и города Луары по-прежнему будут переходить на сторону неприятеля.