Мы не знаем, как восприняла эти новости Екатерина, но она должна была быть более чем человечной, если они не доставили ей некоторого удовлетворения. Шапуис был в высшей степени вознагражден, думая, что Бог выражает свое неудовольствие в связи с поведением короля так наглядно, и немедленно начал отправлять депеши о том, что Генрих имеет дело с «другой очень красивой фрейлиной». Личность этой дамы не установлена, и скорее похоже, что интерес короля к нее был чисто внешним — не более чем общепринятые в придворном мире «амуры». Хотя данное свидетельство посла сомнительно, существуют и другие указания на то, что король в эти месяцы посматривал на сторону, чем Анна была недовольна. Это не означало, что происходило что-то действительно серьезное, но для королевы, которая была в центре внимания с 1527 года, это явилось неприятным сюрпризом. Екатерина периодически бывала недовольна романами короля, но они никогда не посягали на ее статус. Когда он решил прервать их брак, это произошло не потому, что он предпочел другую женщину. Позиция Анны была другой. Она завоевала короля своим очарованием и сексуальной привлекательностью и могла потерять его точно таким же образом. Не было недостатка в жадных руках, чтобы оттолкнуть ее, когда она начнет спотыкаться. Итак, вместо того чтобы относиться к этим юношеским шалостям с легким пренебрежением, она стала сварливой и устраивала сцены. В действительности ей был известен лишь один способ удержать внимание короля. Он был отработан за пять тяжелых и напряженных лет ухаживанья, но это была тактика любовницы, а не жены. Дело усугублялось тем, что их отношения имели характер истинной страсти, склонной в бешеным ссорам и пылким примирениям, а королеве, как считалось, так вести себя не стоит. Генрих был во многих отношениях весьма посредственным человеком и, совершая переход от любовника к мужу, не оценил всей его сложности. Было бы преувеличением сказать, что их отношения осенью 1534 года стали более прохладными, но они определенно стали менее устойчивыми. Несмотря на свой громкий триумф в 1533 году, Анна так и не смогла расслабиться. Хотя Генрих в конечном счете был виновен в этом обострении, он постепенно стал находить все это утомительным.