Генрих VIII и шесть его жен. Автобиография Генриха VIII с комментариями его шута Уилла Сомерса

Я с нетерпением ждал знакомства с потомком древних гэлов и викингов. Мне еще не приходилось встречаться и дружески беседовать с настоящим горцем. Вдобавок он ненавидел моих недругов из шотландских низин. А враг моих врагов – мой друг. Прекрасная старая поговорка.

– Вот список возможных увеселений, – сказал мастер, раскручивая аккуратно исписанный пергамент.

С большим трудом мы составили перечень развлечений для пятнадцати сотен дам и кавалеров. Если наши планы провалятся, то гостей приберет к рукам дьявол.

Приглашенные начали съезжаться к середине декабря. Сперва они знакомились друг с другом и с таким интересом осматривали дворец, что вовсе не было надобности их развлекать. Число прибывших постоянно росло, и как-то раз, двадцатого декабря, я выглянул из окон королевских покоев и увидел, что задымили все каминные трубы Хэмптон-корта. Во внутреннем дворе дружным, почти солдатским строем поднимались вверх струйки печного дыма; незримое трубное воинство густо туманило небеса над боковыми дворами.

– Завтра начинаем, – проворковал я.

Прекрасная Екатерина привольно раскинулась на королевской кровати. Ее серебристая атласная ночная рубашка переливалась в отблесках пламени камина, где горели ароматные поленья.

– Королевское Рождество, – сонно произнесла она. – Что вы подарите мне?

Какое же она еще дитя! Но я не разочарую ее. Приготовленный ей подарок потрясет весь двор, все королевство.

– Терпение, моя милая.

Мне нравилось поддразнивать молодую женушку. Я старался приучать ее к терпению и в постели, заставляя ждать, и медлил сам ради того, чтобы доставить ей высшее наслаждение. Я возбуждал ее постепенно и мягко, искусно доводя до дрожи, трепета и полного изнеможения. Хотя она жаждала получить все удовольствия разом.

– Неужели вы не можете хотя бы намекнуть? – надув губки, спросила она.

– С удовольствием. Подарок связан с цветами.

Садоводство ее не интересовало, поэтому она прекратила вопросы.

– Завтра я устраиваю благородную охоту. Леди тоже приглашены. Вы поедете на арабском скакуне, присланном вам в качестве свадебного подарка рыцарями-госпитальерами.

Последнее отчаянное подношение в надежде на мою милость, перед тем как их цитадели закрыли в Англии. Мне не хотелось вспоминать об этом.

– На кого же мы будем охотиться?

– На вепря.

– В день святого Томаса? А вы не боитесь Дикой охоты?

Раздался треск поленьев, и пылающая щепка отскочила к каминной решетке.

– Это всего лишь легенда, – сказал я.

– Охота… в самый короткий день года… когда так быстро темнеет с каждым часом… – В ее голосе прозвучала искренняя озабоченность.

– А что может случиться в сумерках?

Может, у нее есть какие-то тайные сведения?

– Говорят, если в такую ночь пойти на церковное кладбище… то можно увидеть, как сам святой Томас выезжает на огненной колеснице. А потом он призовет всех умерших и сожженных Томасов, они восстанут из могил и последуют за ним к кладбищенскому распятию, и полыхнет оно страшным неземным огнем…

Екатерина проникновенно рассказывала старинную легенду, и ее лицо озарялось чарующим светом. У меня возникло ощущение, будто я обнимаю вещую пророчицу Кассандру.

– …а иногда этот святой утаскивает заблудшего охотника с собой на призрачную охоту. Или один из восставших Томасов… Подумайте же, дорогой милорд, каких Томасов, ныне покойных, вы встречали в жизни… Они обретут власть…

Меня пронзил суеверный страх, такой острый и ледяной, как рапира, пролежавшая январскую ночь на морозе. Покойные Томасы в моей жизни: Уолси, Мор, Кромвель. Что, если они восстанут из могил и набросятся на меня? Смогут ли они завладеть моей душой, дабы свершить тайный суд в кладбищенском мраке? Дух Уолси, покинувший давно разложившиеся и усохшие останки; безголовый Мор, истерзанный праведным самобичеванием; Кромвель с еще кровоточащей шеей, кипящий жгучей ненавистью… Их грязные саваны едва различимы в туманной мгле, мертвые подступают, окружают меня, опрокидывают на землю и…

– Нет! – выпалил я.

И в тот же миг, словно подтверждая мои мысли, опять затрещал огонь.

– Это глупые байки простонародья, и я знать их не хочу.

– Калпепер сам видел, – прошептала она. – Он рассказывал мне…

– Его тоже зовут Томас. Да такие, как он, что хочешь придумают для завлечения красоток. Пыль в глаза пускают, дескать, мы храбрецы хоть куда! И как же он избавился от жуткой хватки костлявых пальцев?

Она обиженно отвернулась.

– Вы не верите мне. Прекрасно, тогда отправляйтесь завтра на эту охоту. Раз вы готовы посмеяться над святым и всеми прочими Томасами.