Генрих VIII. Казнь

— Сделаем так. Я не повелеваю, только прошу: это дело возьми на себя, поезжай во Фландрию частным лицом и проведи переговоры от имени парламента и торговых людей. Придумайте там, как выйти из этого неловкого положения. Затем представители нации, как именуешь ты их, примут парламентский акт, а я его подпишу. Согласен?

Мор был, конечно, согласен и немедленно выехал в Брюгге, а монарх с нетерпением ждал, когда союзники в пух и прах разобьют французского короля и принесут ему корону.

Однако французский король его удивил. Франсуа проложил дорогу в непроходимом ущелье, ворвался в Ломбардию и был в двух днях пути от Милана. Его армия остановилась на отдых у Мариньяно. Вокруг лагеря простирались болота. Между ними были всего три дороги через плотины. Тринадцатого сентября швейцарцы ударили с фронта и к вечеру отбили у французов несколько пушек. Рукопашная схватка продолжалась и ночной темноте. Утром нападение возобновилось по всем трём направлениям. Швейцарцы теснили французов на флангах. Положение становилось критическим, когда венецианцы подоспели на помощь и одним своим кличем «Марко! Марко!» обратили нападающих в бегство. Франсуа был в Милане и назначил его правителем коннетабля Бурбона, а герцога Сфорца отправил в ссылку во Францию. Папа Лев тотчас согласился на мир и вернул Милану отторгнутые Пьяченцу и Парму. Император возвратил Верону Венеции и согласился на брак своего внука с французской дофиной, за которой Франсуа в качестве приданого давал Неаполь, так и не завоёванный им. С такой блистательной победы не начинал ещё ни один французский король.

Генрих был поражён. С мечтой о французской короне пришлось и на этот раз распроститься. Переговоры Мора завершились удачно. С Фландрией возобновилась торговля. От мести Карлу ничего не осталось.

Парламент и Сити встретили Мора с благодарностью. Уважение к нему возрастало, авторитет философа становился непререкаемым. Вскоре Мор выпустил книгу, дав ей странное имя «Утопия». В следующем году она была выпущена в Лувене. Писатель издал её на латыни, что означало, что его трактат для очень и очень немногих. В самом деле, книгу почти никто не читал. Казалось, в парламенте и в Сити о ней даже не знали, поскольку в деловых кругах латинским языком никто не владел. Мор сам вручил монарху свой труд, а заодно и «Мемуары» француза Коммина. Генрих её внимательно прочитал, сразу увидел, что это не существующее нигде государство было фантастической смесью монастыря и процветающей Фландрии, о которой Мор ему так усердно повествовал. Всем там, конечно, трудились от зари до зари, не знали ни собственности, ни религиозной вражды и выбирали своих королей. Государь рассердился и, случайно встретив философа на улице, придержал коня, нахмурился и строго спросил:

— Эту «Утопию» ты сочинил в назидание мне?

Мор улыбнулся своей добродушной улыбкой:

— Нет, в наученье.

С того дня они долго не виделись, а «Мемуары» француза ему полюбились. Коммин был участником или очевидцем многих недавних событий, о которых Генрих знал понаслышке. Король действительно учился у него многим тонкостям политики и войны и часто перечитывал эту любопытную книгу. Всё-таки опыт научал вернее, чем книги и Мор, ибо, по уверению древних, опыт всегда поучителен, горький опыт — вдвойне. С завистливым вниманием изучал статьи договора, заключённого французским королём с папой Львом. Права французского духовенства были нарушены. Оно теряло независимость в судебных делах и попадало в зависимость от короля. Отныне монарх, а не папа, раздавал бенефиции, а папа лишь утверждал их, не имея права отвергнуть. Право раздачи увеличивало доходы французского владыки, но и папа не остался внакладе, он получал доходы с бенефиций, которые оставались вакантными, а они редко опускались ниже трёхсот тысяч флоринов. Распределение церковных доходов покончило с неограниченной властью Рима во Франции.

Ему хотелось того же. Но как было добиться от папы таких же уступок? Принудить того силой оружия, как сделал французский государь, Англия не имела ни физической возможности, ни солдат. Оставалось отыскать обходные пути, но какие?