Генрих VIII. Жизнь королевского двора

В субботу, 23 июня, состоялось последнее публичное мероприятие. Турнирную площадку превратили во временную церковь, где Уолси с пятью другими кардиналами и двадцатью епископами в полдень отслужил торжественную мессу перед королями и их придворными. Хор Королевской капеллы пел попеременно со своим французским «близнецом» – La Chapelle du Musique du Roi (Королевской музыкальной капеллой). Затем Ричард Пейс произнес перед собравшимися речь о мире на латыни⁴⁷. Во время церемонии случайно запустили фейерверк в виде саламандры, личной эмблемы Франциска I, из-за чего речь пришлось прервать. Еще одну заминку вызвало препирательство королей по поводу того, кто первый поцелует Евангелие, – каждый стремился уступить первенство своему собрату. Королевы тоже стали спорить, кому из них следует приложиться к паксу⁴⁸, и в конце концов облобызали друг друга⁴⁹.

Оба короля договорились совместными усилиями возвести на месте встречи часовню Богоматери Мира и содержать ее; после мессы Уолси заложил первый камень в фундамент⁵⁰. Затем состоялись пир на открытом воздухе и заключительный раунд поединков у барьеров, после чего был устроен фейерверк. На следующий день короли вновь отправились с визитами к женам друг друга. По окончании заключительного пира, завершившегося показом пантомим и танцами, королева Екатерина вручила призы всем отличившимся на турнирах.

Как и предсказывал Эразм, политические последствия встречи на Поле золотой парчи оказались несущественными. Часовню Богоматери Мира так и не построили, временный дворец разобрали, и по прошествии трех лет Англия и Франция вновь находились в состоянии войны. Мероприятие оказалось не более чем пышным фарсом. Тем не менее Генрих VIII всегда считал эту встречу своим триумфом и «так радовался ей, словно завоевал огромное королевство»⁵¹. Много лет спустя, около 1545 года⁵², король заказал художникам, имена которых ныне забыты, – вероятно, фламандцам⁵³ – две большие и не вполне точные по сюжету картины, предположительно для Уайтхолла. На одной запечатлена посадка короля на корабль в Дувре; его крохотная фигурка видна в отдалении на палубе флагманского судна под названием «Katherine Pleasaunce» («Удовольствие Екатерины»)⁵⁴. Другая объединяет несколько сцен: прибытие короля с процессией⁵⁵ из Гина (вдали виднеется Кале), встреча двух монархов, пир в павильоне и турнир на заднем плане. В верхней части полотна изображен фейерверк в виде саламандры.

Двадцать пятого июня, попрощавшись с Франциском и королевой Клод и обменявшись с ними множеством дорогих подарков, среди которых были украшения, кони и носилки, Генрих с Екатериной вернулись в Кале, где король поблагодарил своих придворных за службу и отправил половину из них домой⁵⁶.

Десятого июля Генрих и Екатерина с уменьшившимися свитами поехали в Гравлин, встретились там с Карлом V и регентшей Маргаритой, а на следующий день привезли их в Кале, чтобы развлекать гостей во временном банкетном доме из холстины, расписанной изображениями небесных светил и натянутой между «мачтами корабля, как театр». К сожалению, сильный ветер сдул его, а потому Генрих и его придворные, одетые в яркие маскарадные костюмы, пришли в покои императора⁵⁷. Известие об этой встрече обеспокоило Франциска I. Он встревожился еще больше, когда 14 июля Генрих и Карл подписали договор, обязавшись в течение двух лет не заключать новых союзов с Францией. Вскоре после этого Генрих вернулся в Англию.

27 «Непослушание одного человека»

Конец лета 1520 года Генрих провел главным образом в Беркшире и Уилтшире, деля свое время между «добрыми развлечениями и охотами»1. Он также посетил Вудсток, но настроение у него было неважное, так как Уолси отправил нескольких джентльменов Личных покоев с дипломатической миссией за границу – вероятно, чтобы на время избавиться от них2. Чувствуя, что с ним обошлись дурно, Генрих велел Томасу Мору, епископу Ратхолу и остальным быть при нем, чтобы иностранные визитеры «не застали его без достаточного числа дворян и ученых людей рядом с ним»3.