Генштаб без тайн. Книга вторая

Еще месяца за три до начала войны Минобороны и Генштаб совместно с другими силовыми ведомствами России начали секретную операцию, главная цель которой заключалась в усилении так называемой антидудаевской оппозиции нашими военными специалистами, оружием и техникой. Офицеры ФСК в ряде соединений Московского военного округа активно вербовали наемников из числа офицеров и старослужащих солдат.

В контрактах, которые подписывали наши волонтеры, говорилось, что в их обязанность входит «обслуживание боевой техники в экстремальных условиях». Подразделения контрактников Кантемировской танковой дивизиии и Солнечногорского гарнизона перевозились на машинах на Чкаловский аэродром, а оттуда самолетом доставлялись в Моздок. Затем под покровом ночи на вертолетах или окольными дорогами на бронетехнике личный состав перемещался в Надтеречный район Чечни, где концентрировались вооруженные отряды оппозиции, представлявшие собой сборище плохо обученных людей, многие из которых и не помышляли воевать с земляками: одни были чем-то вроде дудаевских шпионов-перебежчиков, другие, получив оружие, часто исчезали в неизвестном направлении.

Операция, имевшая целью создать в Чечне мощную ан-тидудаевскую вооруженную «колонну», проводилась до того неуклюже, что уже в самом ее начале информация о секретных телодвижениях наших спецслужб в подмосковных гарнизонах попала в печать. Один за другим в газетах начали появляться разоблачительные материалы. Всплыли подробности вербовки наемников в Кантемировской танковой дивизии (вплоть до того, что открыто указывалось, какое именно управление ФСК занималось этим и под чьим руководством).

Затем появились статьи о том, что в знак протеста подал в отставку командир дивизии генерал Борис Поляков — он не соглашался с тем, что его подчиненных противозаконно (и якобы без ведома командования соединения) загоняли в «горячую точку». Вскоре в газетах промелькнуло сообщение, что между командованием дивизии и высокопоставленным кремлевским чиновником генералом Александром Котенковым возник на этой почве серьезный конфликт (по этой причине подразделение контрактников, уже прибывшее на Чкаловский аэродром, было возвращено в расположение соединения). Котенков был вынужден жаловаться начальнику Генштаба генерал-полковнику Михаилу Колесникову.

Пресса начала мусолить эту тему. Грачев публично отрицал факты нашей военной помощи антидудаевской оппозиции. Пресс-служба Минобороны в унисон министру сделала официальное заявление: ни наших солдат, ни нашей боевой техники в Надтеречном районе Чечни нет.

А через несколько дней после этого заявления газета «Сегодня» рассказала о прибытии наших военнослужащих в Надтеречный район. И в подтверждение этому поместила снимок наших добровольцев. Вскоре Грачев был вынужден признать эти факты…

Что ни день — новая засветка «тайной» операции в прессе.

Даже не посвященные в ее детали арбатские офицеры уже догадывались, что Центр намеревается завалить режим Дудаева с помощью силовых операций «изнутри и снаружи». Но и среди силовых министров не было согласия: одни на заседаниях Совета безопасности подстраивались под Ельцина и высказывались за «решительные меры», другие (в том числе и Грачев) говорили о том, что еще далеко не все политические методы урегулирования конфликта исчерпаны. Но Павел Сергеевич кардинально изменил эту свою позицию, после того как Верховный выразил недовольство ею, заявив, в частности, что пришла пора «действовать смело и радикально». Николай Егоров поддержал Ельцина язвительной репликой:

— Наши генералы уже не могут одолеть каких-то пастухов…

Чеченская разведка в Москве работала блестяще: уже через три часа после заседания СБ России (последнего перед войной) чеченские информаторы по своим каналам передавали в крупнейшие агентства мира такие сведения, о которых многие еще не знали даже в ГРУ и ФСК: «Стенограммы выступлений на СБ не велись, решение о вводе войск в Чечню принималось келейно, с множеством нарушений федеральных и международных законов, без консультаций Ельцина с лидерами поддерживающих его политических партий».

Чеченцы в своих сообщениях из Москвы резонно напоминали читателям, слушателям и зрителям, что именно на этой почве у Ельцина произошла первая и очень серьезная размолвка с Егором Гайдаром, открыто заявившим о своей оппозиции Кремлю, после того как к чеченским границам были брошены российские танки. Весьма резко свое несогласие с Ельциным и СБ высказывал Явлинский.

Не из Кремля и не из российских СМИ, а из материалов радиоперехватов передач иностранных радиостанций, непрерывно осуществляемых ФАПСИ (Федеральным агентством правительственной связи и информации), генералы и офицеры Генштаба узнавали о том, что в ходе обсуждения силового варианта разрешения конфликта с Чечней президент «выкручивал Грачеву руки», что генерал Андрей Николаев якобы воздержался от голосования на СБ, что самым активным сторонником «войны против пастухов» был Николай Егоров.