Генштаб без тайн. Книга вторая

Убедить его, что налаживание взаимопонимания с прессой для Родионова не менее важная работа, чем любая другая, мне не удавалось. Все мы были новыми людьми в команде министра, притирались друг к другу, врастали в должности и, стараясь не допускать ошибок, добросовестно совершали их…

В конце сентября 1996 года на совещании со своими помощниками — полковниками Н.Дерябиным, Ю.Ждановым и А.Лучаниновым — мы пришли к выводу, что необходимо радикально изменить отношение министра к СМИ. А для этого от меня требовалось нарушить установленные правила: прежде чем идти к Родионову со своими предложениями, надо было согласовать их с Козловым. Но тогда все возвратится на круги своя.

Прорвавшись к Родионову без санкции Козлова, я убедил его в том, что надо в ближайшее время провести пресс-конференцию для российской и иностранной прессы, посвященную состоянию армии и перспективам ее реформирования.

Первая пресс-конференция Родионова состоялась в МО 1 октября 1996 года. На ней присутствовало почти 100 представителей СМИ, что было рекордом для Минобороны. Игорь Николаевич после обстоятельного рассказа о положении дел в войсках и первоочередных задачах реформы почти два часа отвечал на вопросы.

После этого критический тон прессы заметно смягчился. Чтобы развить наметившийся информационный прорыв, я предложил Родионову дать несколько интервью ведущим российским телепрограммам. Он согласился.

И вот когда начала уже просматриваться система в работе министра со СМИ, стали происходить странные вещи. Некоторые компании, программы и издания, ранее подавшие заявки на встречу с министром, сообщили в пресс-службу, что от своих былых намерений отказываются. Это настораживало.

За годы работы на Арбате мне удалось перезнакомиться и установить приятельские отношения с большинством военных обозревателей газет всех политических направлений.

И потому не стоило большого труда у них выведать, что «сверху прошла команда не раскручивать Родионова». Снова стали появляться критические материалы по поводу того, что министр «слишком медленно разворачивает военную реформу».

И никакие контраргументы не помогали, даже те, что если Грачев за четыре года не смог реформировать армию, то как может Родионов реформировать ее за четыре месяца. Но такая критика мало задевала министра. Он продолжал ездить по войскам и изучать обстановку, чтобы выверить жизненность той концепции, которая разрабатывалась в МО и ГШ.

Родионов мечтал о том, что обсуждение концепции военной реформы на Совете обороны с участием Верховного Главнокомандующего станет историческим событием в жизни Вооруженных сил. И потому готовился к нему с особым тщанием. Не только министру, многим на Арбате уже опротивели бесконечные разговоры о плане переустройства армии, который много раз обещал, но никак не мог утвердить президент.

И даже когда проект концепции реформы в МО был готов, заседание СО в очередной раз откладывалось. Вскоре после того, как проект был отправлен с Арбата в Совет обороны, в печать стали просачиваться критические реплики кремлевских чиновников о том, что руководство МО и ГШ «со старыми мерками подходит к реформе». Все это создавало у гражданских и военных людей не лучшие представления о сути задумок Родионова. Но вступать в полемику с людьми за кремлевской стеной министр не хотел. Он считал, что такие споры вокруг реформы в «высших кругах» неприлично выносить на публику. Уже не только сама реформа, но и споры вокруг нее становились частью политических игр Кремля против Родионова.

А обстановка в армии ухудшалась. Особенно в связи с продолжающимися задержками денежного содержания. В газету «Красная звезда» валом валили письма из гарнизонов, в которых офицеры и члены их семей не стеснялись в выражениях, подвергая критике президента, правительство, Минфин из-за своей убогой жизни. И эта жизнь упорно прорывалась на газетные полосы. Однажды «Звездочка» опубликовала целую полосу писем читателей под заголовком «Так жить нельзя». То был гневный крик и зубовный скрежет армии. Когда Родионов прочитал все письма, он приказал доставить ему сотню газет и с ними на следующий день отправился на заседание правительства. Там он раздавал газеты членам кабинета министров и приговаривал:

— Чтобы знали, как живет армия.

Уже на следующий день из Кремля министру позвонил Чубайс (он в то время был главой Администрации президента) и попросил Родионова «попридержать слишком раздухарившуюся газету». Родионов ответил ему:

— Я не могу закрыть рот газете, которая пишет правду.

Так ни до чего и не договорились. К тому времени я уже знал, что «Звездочку» в президентской пресс-службе обозвали «антиправительственным рупором».

Вскоре министр приказал мне пригласить к нему на беседу главного редактора «Красной звезды» капитана первого ранга Владимира Чупахина. Зачем — не говорил.

Мы с Чупахиным ломали голову, пытаясь предугадать, что нас ждет. Владимир Леонидович волновался. Утром признался мне, что перелистал все газеты за последний месяц.