Генштаб без тайн. Книга вторая

Подготовка к подписанию Основополагающего акта продолжалась в прежнем темпе. Ничего не изменилось и тогда, когда часть сведений из конфиденциального документа была «засвечена» в ряде российских газет. Создавалось впечатление, что кто-то в Кремле и в МИДе страшно торопится сделать очередной «исторический прорыв» в Париже, не обращая внимание на мнение Минобороны и Генерального штаба.

Мне было хорошо известно, что точка зрения руководства нашего военного ведомства игнорировалась в Кремле еще и потому, что там и к министру обороны Родионову, и к начальнику Генштаба Самсонову было, мягко говоря, слишком прохладное отношение. Между ними и секретарем Совета обороны Ю. Батуриным шла тогда явная и скрытая жестокая «война» по вопросам, касающимся новой концепции военной реформы. К тому же на обоих высших генералов кто-то регулярно поставлял в Кремль компромат, пытаясь убедить Ельцина, что эти военачальники принадлежат к нелояльной и опасной «военной оппозиции».

И можно понять, почему аналитический документ МО и ГШ о военном потенциале НАТО в Европе так быстро попал на стол президенту, который уже готовился к смещению министра и начальника Генштаба (тут стоит заметить особо, что это случилось всего лишь за 5 дней до подписания Основополагающего акта в Париже, а новый глава военного ведомства генерал армии И.Сергеев не успел толком ознакомиться с документом, да и к тому же с первой минуты пребывания в должности демонстрировал безоговорочную лояльность Верховному и, естественно, «испортить» визит президента во французскую столицу своим особым мнением не мог…).

Начиная с весны 1993 года официальная Москва вела себя как ломающаяся глуповатая девка в руках опытного натовского ухажера: она по инерции продолжала что-то вякать, а он, сразу не получив по рукам, уже шарил у нее за пазухой…

В Париже, образно говоря, дошло до публичного изнасилования с явными признаками добровольности. При этом Кремль и МИД делали оптимистическую мину и утверждали, что Москва «совершила новый исторический прорыв».

Странные у нас политики: даже позорное бегство с поля боя частенько представляют в виде победоносного шествия.

Для пресс-службы президента любой документ, подписанный Ельциным, — исторический. Иногда дел на копейку, а «продают» на рубль. Я уже хорошо знал многие эти фокусы, которые бывший пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков метко обозвал паллиативами. Когда Борису Николаевичу сильно не хватало позитива, он позволял себе красочно пофантазировать.

Нас приучали принимать фальшивку за чистую монету.

Но генштабистов на мякине не проведешь. И если отбросить в сторону пропагандистскую шелуху, то станет ясно, что парижский документ — еще один акт признания Москвой факта своей окончательной капитуляции после «холодной войны» и предоставления НАТО возможности пользоваться этой победой по своему усмотрению.

Года четыре блок смотрел на Россию, как на брыкливую невесту. Затем упоил ее наркотиком комплиментов и затащил в парижскую койку. Остается одно утешение — хоть забеременела от приличного мужика. И свидетельство имеется.

А если без шуток, то это жестокая расплата Кремля и МИДа за маловнятную и беспринципную политику уступок блоку, который заманил Ельцина в Париж и заставил поставить подпись под документом, открывающим для НАТО возможность диктовать нам свои правила игры.

Ястржембский радостно бил в кремлевские колокола и пел оды парижскому Акту. А на Арбате в Центре военностратегических исследований Генштаба по тому же поводу справляли панихиду… В одном из документов ЦВСИ говорилось: «Механизм политических консультаций, заложенный в Акте, не признает принципа консенсуса и по этой причине не дает России возможности эффективно влиять на принятие решений, затрагивающих ее национальную безопасность»…

Мой друг и духовный наставник отставной полковник Владимир Петрович Дроздов никогда не работал в Главном разведывательном управлении Генштаба, но часто делал такие военно-политические прогнозы, будто ему ежедневно из «Аквариума» на серебряном подносе подавали оригиналы самых секретных натовских директив. Этот провидец, которому еще во времена маршала Язова доверили быть одним из референтов министра, говорил мне:

— Попомни, сын мой, после Парижа НАТО будет похож на бодливого быка, который гуляет сам по себе. А Россия — на муху, зудящую на его рогах.

Я часто вспоминаю тебя, Петрович…

Потом был натовский мадридский саммит, куда мы не поехали, — надо было показать свою обиду…

Потом была Шуйская Чупа, где Ельцин, отвлекшись слегка от рыбалки, говорил, что Россия не согласится с приемом стран Балтии в НАТО.

Он напоминал мне соседского дедушку из моего далекого детства, который убеждал меня в том, что поезда по железной дороге ходят исключительно по его личному желанию. Дед лет сорок проработал на железной дороге и наизусть знал расписание поездов. «Вот сейчас захочу, — говорил он, незаметно для меня взглянув на часы, — и побежит поезд на Донбасс».

Вскоре на Донбасс бежала электричка.

Я лопался от восторга при этих фокусах.

До тех пор, пока не повзрослел…

* * *