Genyi_Zhiznetvorchestva

послужить уход Другого, наступает крушение моего индивидуального мира, и в таком

случае мне уже больше ни в ком и не через кого узнавать, обретать и приобретать себя.

Я теряю ориентацию в пространстве и времени собственных смыслов, я рассыпаюсь

как целостность – я умираю. И я инстинктивно устремляюсь вслед за ушедшим – тем, в

ком (или в чем) оставил часть самого себя. Но, в тоже время, и его часть пока остается

во мне, она живет, но при этом она и страдает от боли самопотери, самоутраты. И

именно данная часть рефлекторно тянется к воссоединению к той, которая исчезла. И

ее боль – боль потерянного, растерянного, одинокого ребенка, отзывается во мне

чувством, которое описывается как печаль.

Соответствия: Меланхолия, уныние, отречение, усталость, мрачные мысли,

сожаление, одиночество, страх, озлобление, скупость, утрата интереса, чувство

враждебности, уход в себя, неудовлетворенность, опустошенность.

Что мне делать?:

Прежде всего, освоить ряд основополагающих стратегических положений:

"Не следует бороться с тем, что причиняет мне страдание -

Я неизбежно становлюсь тем, против чего я борюсь.

Не следует убегать от того, что причиняет мне страдание –

Оно, все равно меня, догонит и накроет полностью собой.

Я принимаю страдание – как очищение и освобождение от мозга биомассы,

осознавая, что страдание – это отдавание (в смысле освобождения) страсти.

30

ЧАСТЬ 2.

ПРЕВРАЩЕНИЯ

1. ПЕРЕМЕЩЕНИЯ

Что заставляет нас меняться? Что? Время? Мечты? Обстоятельства? Какой-то

внутренний, непостижимый, потаенный ход событий? Но – где эти события? События

– это лишь переплетения сил.

Апрель. Не сошел еще снег этого года. А у порога веранды я увидел сизые

прошлогодние листья дуба.

Я готовлюсь переступить порог нового дня с ощущением, будто пересекаю

границу эпох, предвкушая, как меня подхватит ветер свежей новизны и перемен. И тут

замечаю, как трещат под ногами сухие листья вчерашних дней. Они прорастают

неведомым способом. Я по ним хожу, и никуда не деться от их хруста. Так и

оказывается, что жизнь, если посмотреть на нее в перспективе – гербарий.

Я хочу увековечить свежесть момента, законсервировав его, превратить в пищевую

добавку, а потом дозированно принимать в надежде пережить "радость бытия".

Вероятно, это у кого-то получается. И даже кто-то этому учит – как составлять

гербарии и правильно набивать чучела трухой. "Сделайте вдох, задержите дыхание,

закройте глаза. Представьте огонек свечи и сконцентрируйте на нем свой внутренний

взор". – Вот пример набивки чучела трухой.

Чучело получится красивым, если набивать по правилам. Оно может стоять в

шкафу или на самом видном месте в комнате – и даже с распростертыми крыльями. Но

оно никуда не летит. И не полетит. Его раскрытые крылья обманчивы. Потому что

вместо глаз – искусственно мерцающие бусинки. Они прелестные, но не живые.

Прелестно-неживые бусинки слепы. Полет же определяет не размах крыльев, но

живость глаза. И чучело – слепок полета. Слепок со слепыми бусинами, застывший в

шкафу или на самом видном месте в комнате.

Я больше не хочу быть набивщиком чучел.

Я не хочу взор держать закрытым, калькулировать вдохи-выдохи и созерцать

несуществующий свет.

Я не хочу больше коллекционировать пережитые дни и складывать их, прикалывая

иголочками в эстетически-мертвый гербарий воспоминаний.

Память – как измятая простыня, на которой долго спали. Все в складках, морщинах

и пятнах от поллюций. На такой простыне сны повторяются. Я хочу поменять

простыню. Да и одеяло тоже. Я вообще не хочу укрываться.

Мне нравится свобода движений во сне. И хочу жить с открытыми глазами.

Дышать и не подсчитывать вдохи-выдохи, забыть слово "мгновенье" и каждый день

встречать слова "судьба" и "благоговение".

И я выкидываю старую простынь в морщинах и пятнах от поллюций. И больше не

набиваю чучела.

2. ПЕРЕСЕЛЕНИЕ

Я вчера на улице прошел мимо одной старухи лет тридцати. От нее пахло

ветхостью и сыростью. От нее уже пахло так, что оставался след в воздухе. Мне

подумалось, что так пахнут раскисшие листья, занесенные в чулан.

31

Ее глаза слегка навыкате смотрели куда-то вдаль, но жадно цеплялись за

пространство, колыхавшееся вблизи нее. Она двигалась, равномерно переставляя ноги.

Она куда-то шла.

Потом я бродил среди лесных овражков. Куда-то шел мелкий семенящий дождик.

Под его шагами скисали прошлогодние листья, выползшие сонными и разбухшими

черно-рыжими клопами из-под свалявшегося, как сшитая из черно-белых лоскутов, не

стираная кроличья шуба, снега. От них пахло ветхостью и сыростью. Они вяло

шевелились, словно чуяли про себя наличие какой-то дали, пусть даже если эта даль