Гензель (ЛП)

Я плачу по Гензелю так долго, что проваливаюсь в беспокойный сон прямо на ковре. Мне снится женственный голос Матери, и то, как от нее пахнет стойким сигаретным дымом, когда она протягивает мне тарелки, и запах присыпки с ароматом клубники, которую она иногда посыпает через небольшое отверстие в нижней части двери. Мне снится, что я слышу стук двери Гензеля, когда он уходит и приходит. Его пальцы нежно прикасаются к моим. Его костяшки барабанят по стене.

Я просыпаюсь в ярости на Матушку Гусыню. Я так сильно ее ненавижу. Каждый раз, после того как он возвращается оттуда, куда она его забирает, он направляется прямо к своей кровати. Он лежит там часами, пока я умираю от любопытства как он, и когда я вижу его чуть позже, он... совершенно другой. Он больше не дышит, как раньше, и больше не говорит так, как раньше. Он даже не двигается, как раньше. Он не смотрит мне в глаза. Он не протягивает свою руку через отверстие в стене, чтобы взять мою руку в свою. Он просто лежит, опустив голову себе на руки. И когда я тянусь к нему, чтобы погладить его руку, он больше не придвигается ко мне, как обычно.

Я пытаюсь говорить с ним, пытаюсь развеселить, но я никогда не знаю наверняка, правильные ли я подбираю слова, потому что он немногословен. Когда-то давно я задавала больше вопросов, но после того, как он перестал отвечать на них, я просто прекратила это делать.

Но я знаю, то, что с ним происходит, это что-то ужасное, потому что на протяжении всех тех ночей он стучит мне в стену.

В последний раз, когда он покинул комнату, его не было всего лишь час и сорок семь минут. И сейчас я думаю об этом, потому что он не выглядит таким странным как обычно, он подошел ко мне, вместо того, чтобы как всегда направиться к кровати.

Но в последнее время в те дни, когда не покидает свою комнату, он ведет себя тише. Слишком тихий. Словно он не рассказывает мне ничего.

Я пробуждаюсь от звука тяжелого дыхания и предполагаю, что я все еще сплю.

За исключением того, что оно громче. Он громче. Такой громкий, громче, чем обычно, так что я понимаю, что я не сплю.

Я приподнимаюсь на локтях, опускаю голову на пол, глазами как можно ближе к щели, так что я могу увидеть его.

Я хочу закричать, но я так нервничаю, что едва могу шептать.

— Гензель?

— Повернись.

Я замерла.

— Леа.

Я медленно поворачиваюсь и чувствую, что кровь стекает с моей головы.

— Гензель? — хриплю я.

Мой взгляд перескакивает к двери позади него, затем снова к нему.

Я не сплю.

Он такой высокий.

Он такой темный.

Его лицо такое красивое.

Он как принц! Из одной из тех историй, которые он рассказывает мне.

Его лицо морщится, когда я смотрю на него. Как будто под какими-то ужасными чарами, он опускается на колени, и я, наконец, замечаю, что его руки запачканы ярко-красным.

ГЛАВА 1

Леа

Десять лет спустя

Это была идея Ланы приехать сюда. Ну, конечно, она была ее. Кто еще мог бы захотеть делать что-то подобное ночью перед своей свадьбой?

Не Лаура. Это точно. В ночь, перед тем как она вышла замуж за Тодда, ее возлюбленного из старшей школы, она настояла на том, чтобы мы, Лаура и я, сделали друг другу косметические процедуры для лица. Затем заставила нас надеть цельные купальники со свадебной тематикой (ее был белый с золотыми блестками, наши розовые) и забраться всем вместе в джакузи родителей, чтобы мы могли болтать о наших любимых девчачьих воспоминаниях. Да. Это Лаура.

А это Лана.

Я? Я вообще не хочу выходить замуж, так что я, конечно, не нуждаюсь в этом... Что это? Побег? Или отвлечение от приближающегося однообразия? Я не уверена. Все, что я знаю: мы в секс-клубе.

Он называется «Зачарованный лес», и прямо сейчас мы стоим в небольшом ограниченном пространстве внутри здания в стиле складского помещения, неподалеку от Стрип,[1] ожидая, чтобы отдать билеты, которые Лана купила в интернете, горячему татуированному парню, одетому во все черное.

— Пошли, Леа, — Лаура толкает меня сзади, и я понимаю, что Лана уже ступила вперед и передала горячему татуированному парню свой билет.

Я делаю то же самое, затем и Лаура позади меня, и еще один парень в черном проводит нас к другой стороне битком набитого пространства, где мы ждем перед двумя массивными, выглядящими потрепанными, деревянными дверьми, с простыми металлическими ручками.

Около двух десятков людей за нами относительно быстро двигаются мимо кассы. Когда последний человек присоединяется к линии, горячий татуированный парень толкает одну из тяжелых дверей и придерживает ее, пока Лана проходит через нее с важным видом. Она одета во все черное, как и он. Черные джинсы, черные ботинки, черная майка. Это контрастирует с ее бледной кожей и короткими светлыми волосами. Она делает несколько шагов в комнату, которая, кажется, освещена факелами, что я замечаю с коротким мрачным предчувствием, и поворачивается боком, чтобы проверить Лауру и меня. Ее красные губы искривляются в озорную усмешку.