География гениальности: Где и почему рождаются великие идеи

Впрочем, социальные ожидания тоже имели место. Аристотель говорит, что афиняне называли человека, не участвующего в делах общества, словом «иди'oтис». (К нему восходит наше «идиот».) Апатическая обособленность не была присуща афинянам – во всяком случае надолго. У знаменитого историка Фукидида есть такие слова: «Мы… признаем человека, не занимающегося общественной деятельностью, не благонамеренным гражданином, а бесполезным обывателем»[10]. Вот так – ни больше ни меньше. А я ныл, как капризный ребенок, когда две недели участвовал в суде присяжных.

Мы с Аристотелем присаживаемся на камень. Отсюда хорошо видны Афины. Куда ни кинь взгляд, обстановка урбанистическая: бескрайнее море невысоких домов и офисных зданий, дорожных развязок и антенн. Ничего не поделаешь: нынешние Афины мало похожи на Афины V века до н. э. Сейчас в этом городе есть сложные внутренние и внешние коммуникации, дорожные пробки и банкротства, айфоны и антидепрессанты, спутниковое телевидение и мясные полуфабрикаты.

Говорят, прошлое – чужая страна: в нем все по-другому. Пожалуй, так и есть. Но, к несчастью, в этой стране (в данном случае в Древней Греции) еще и строгий пограничный контроль. Она не любит незваных гостей, таких как я. Однако, если я хочу решить Афинскую Загадку, мне нужно преодолеть кордон. Вот только как?

«Прищурься», – советовал американский приятель, узнавший о моих планах с Афинами. Я тогда отшутился, а ведь идея неплохая: иногда можно увидеть больше, если сузить поле зрения, а не расширить его. Зум-объектив открывает не меньше, а иногда и больше, чем объектив широкоугольный.

Между тем Аристотель охлаждает мой пыл: в V веке до н. э. мне бы не понравилось. Великие Афины, колыбель западной цивилизации, место рождения науки, философии и много чего еще, были изрядной помойкой. Узкие и грязные улицы. Дома из дерева и глины, столь хлипкие, что грабители забирались в них, устраивая подкопы… (Кстати, слово «взломщик» по-древнегречески буквально означало «подкапывающийся под стены».) И ладно бы еще шум – крики торговцев на площади, дребезжащие звуки лютни, – но зловоние испортило бы нам прогулку. Люди облегчались во дворах своих домов или прямо на улицах, где грязь лежала до тех пор, пока раб не смывал ее. Условия были такими, что историк Якоб Буркхардт заметил: «Ни один разумный и нормальный человек нашего времени не захотел бы в них существовать». А сказал он это в XIX веке!

Итак, что же получается? Городок грязный, почва каменистая, вокруг враждебные соседи. Жители «никогда не чистили зубы, не пользовались носовыми платками, вытирали пальцы о волосы, плевали на землю и массово умирали от малярии и туберкулеза» (Робер Фласельер). Казалось бы, гению взяться неоткуда. Или наоборот?

Как оказалось, идея, что гениям нужны тепличные условия, – одно из крупнейших заблуждений. Наоборот, рай противопоказан гениям. Он расслабляет и расхолаживает – а творческий гений выковывается через поиск решений в трудных ситуациях. «Афиняне стали зрелыми, поскольку им бросали вызовы со всех сторон», – заметил Ницше. (Как тут не вспомнить его знаменитую фразу: «То, что нас не убивает, делает сильнее».) Творчество возникает как ответ окружающей среде. Греческая живопись стала откликом на удивительный свет вокруг, – и греческий художник Аполлодор первым создал иллюзию глубины пространства; греческая архитектура была ответом на причудливый ландшафт; греческая философия сформировалась как реакция на тревожные и смутные времена.

Рай – это совершенство, а совершенство не требует действий. Вот почему богатые люди и богатые страны часто застывают в развитии. Афины же и были, и не были богатыми. Помните, Джон Кеннет Гэлбрейт сказал, что Америка 1960-х гг. отличалась «частным великолепием и общественной скудостью»? А тут все наоборот: дома богачей были немногим приличнее, чем дома бедняков. Вообще афиняне с подозрением относились к личному богатству. Трагедии Эсхила наполнены историями о несчастьях, которые оно сулит. Всем, от ремесленника до врача, платили почти одинаково. Законы ограничивали траты на похороны и запрещали женщинам брать в путешествие больше трех платьев. В Древних Афинах, констатирует Льюис Мамфорд, видный философ техники, «бедность не смущала, а богатство вызывало недоверие».

Эта политика имела свои минусы (никаких излишеств в покупках – забудьте о прекрасной клепсидре, которую вы присмотрели на агоре), зато афиняне были свободны от мещанского стяжательства и потребительства. «Красота была дешевой, а лучшие блага жизни, и прежде всего сам город, – доступными: стоит лишь руку протянуть», – пишет Мамфорд.