Читаем География полностью

10. Я не знаю, прав ли Посидоний, когда он утверждает, что «только небольшое число незначительных рек» протекает через Ливию; ведь это те самые реки, указанные Артемидором, между Линксом и Карфагеном, которые он называет «большими и многочисленными»[2580]. Это утверждение вернее было бы отнести к внутренней части страны. Сам Посидоний приводит причину этого; ведь в северных частях Ливии не выпадает дождей, как это утверждают также и об Эфиопии; поэтому от засухи нередко возникают заразные заболевания, озера заполняются тиной и распространяется саранча. Далее он говорит, что «восточные области Ливии насыщены влажностью; ибо солнце при восходе быстро проходит через них, тогда как западные области сухие, ибо там оно поворачивает обратно». Ведь области называются влажными или сухими то в зависимости от обилия или недостатка вод, то — солнечных лучей; но Посидоний хочет говорить только о воздействиях солнечных лучей; а эти воздействия все писатели определяют в зависимости от северной или южной широты. Действительно, восточная и западная стороны по отношению к населенным пунктам меняются соответственно каждому населенному пункту и изменению горизонтов, так что при бесконечном множестве пунктов общее утверждение о том, что восточные пункты влажные, а западные — сухие, невозможно. Но так как это утверждение высказано относительно всего обитаемого мира и таких его оконечностей, как Индия и Иберия, то, может быть, Посидоний выразился в таком смысле. Насколько же убедительно такое причинное объяснение? Ведь разве возможен какой-нибудь «поворот» в непрерывном и постоянном движении солнца? Далее, скорость прохождения солнца всюду одинакова. Кроме того, кто, вопреки очевидности, будет называть оконечности Иберии или Маврусии (западные оконечности) наиболее сухими местами на свете; ведь в этих областях налицо не только умеренная атмосфера, но и обилие воды. Но если «поворот» солнца понимать в том смысле, что оно здесь, в самых крайних частях обитаемого мира, находится над землей, то, спрашивается, какое отношение это имеет к сухости. Ведь не только здесь, но и в остальных местах обитаемого мира на одинаковой широте солнце по прошествии одинакового промежутка времени ночи возвращается снова и согревает землю[2581].

11. Здесь[2582] где-то находятся асфальтовый источник и медные рудники. Упоминают также о большом количестве скорпионов, крылатых и бескрылых, которые отличаются [значительной] величиной и имеют 7 позвонков[2583]; и тарантулы необыкновенной величины и в большом количестве; и ящерицы, как говорят, двухлоктевой длины. В горной части страны, по рассказам, находят лихниты[2584] и так называемые карфагенские камни[2585]; а на равнинах в большом числе — устричные и двухстворчатые раковины, как я уже упомянул в описании Аммона[2586]. Растет там дерево под названием мелилот[2587], из которого приготовляют вино. У некоторых из тамошних племен земля приносит урожай дважды, и они собирают две жатвы — летом и весной; стебель достигает пяти локтей в высоту, толщиной же с мизинец и приносит плоды сам-240. Весной они не сеют, но боронят землю по поверхности связками палиура[2588] и довольствуются [зернами], выпавшими из колосьев во время жатвы; потому что это дает полный летний урожай. Из-за большого количества вредных животных они работают в сапогах, остальные же части тела покрывают шкурами. Ложась спать, натирают ножки своего ложа чесноком из боязни скорпионов и обвязывают их пучками палиура.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза