Читаем Геомант полностью

Все погрузились в машину, но кланкер не двинулся с места — масло переохладилось. Потом налетела снежная буря, и невозможно было увидеть человека даже на расстоянии двух шагов. К счастью, в оврагах они обнаружили сухой валежник. Если бы не огромный костер под прикрытием скалы, никто бы из них не выжил.

Иризис никогда больше не упоминала об утраченном кристалле. Она быстро приспособилась к костылям и бодро ковыляла на них, хотя по меньшей мере еще шесть недель ей не придется передвигаться без посторонней помощи. Но девушка без жалоб переносила свое несчастье и всегда была в самом бодром настроении, если не считать Ки-Ары. Оператор получил кланкер и был наверху блаженства. Он почти поправился, хотя иногда его мучили приступы головной боли и провалы в памяти. Доходило до того, что он спрашивал имена окружающих людей. И часто интересовался, что произошло с Симмо.

Юлия ушла в себя еще с момента начала боя. Ужасы ожесточенной схватки на развалинах иглу, а может, и воспоминания о формировании плоти пробудили в ее душе какой-то первобытный ужас. Целые дни она проводила с маской на лице и затычками в ушах, а частенько еще и с черным шелковым мешком на голове. Ниш даже не старался вывести ее из этого состояния. У него не хватало сил. Каждый день он спрашивал у чувствительницы о Тиане, но ответ каждый раз был отрицательным.

Наибольшее беспокойство причинял Ял-Ниш. Плечо и грудь главного следователя заживали достаточно быстро, а вот раны на его лице никак не затягивались. Рубцы представляли собой ужасное зрелище, швы постоянно гноились, и невозможно было смотреть на это без содрогания. Хуже того, из-за лихорадки он стал подозрительным и злобным, бросался на каждого, кто имел несчастье оказаться рядом. Дважды Ниш, принеся еду больному, вынужден был отцеплять от своей шеи судорожно сведенные пальцы Ял-Ниша. Следователь был на удивление полон сил, несмотря на ампутацию одной руки.

Но главной его целью была Иризис. Временами Ял-Ниш не умолкал по нескольку часов, проклиная ее монотонным, источающим яд голосом. Он обвинял девушку в совращении его сына-недоумка, в несчастьях Тианы, но больше всего злился за спасение собственной жизни.

Иризис, казалось, не обращала внимания на оскорбления. Она бесстрастно меняла ему повязки вплоть до того момента, когда погода наконец сменилась и настал час отправляться в обратный путь. Иризис принесла больному чашку бульона, но он швырнул еду ей в лицо, сбил с ног и уже собирался наступить на голову сапогом, когда подоспевшие Ниш и Ки-Ара оттащили Ял-Ниша назад.

— Грязная шлюха! — кричал следователь. — Ты лгунья и мошенница, Иризис! Как только вернусь, я запру тебя в детском питомнике! Тебе никогда снова не стать ремесленником.

Так он без умолку ругался более часа, пока Ки-Ара, единственный, кто мог с ним сладить, не напоил Ял-Ниша отваром ниги. С тех пор они держали его под воздействием снадобья двадцать четыре часа в сутки, а здоровую руку прибинтовали к туловищу.

Прошло уже три недели со дня боя у снежных хижин, когда перед ними наконец показались контуры завода. За долгие дни, проведенные в суровых заснеженных горах, Ниш не раз думал, что не доживет до этого момента. Никто из людей не осмеливался путешествовать в холодное время года. Если бы не сработанный на совесть кланкер, им бы не выжить.

Наконец они преодолели горный перевал, под которым тянулись шахтерские туннели, и остановились на краю долины, где располагался завод. Неудачная погоня растянулась на целый месяц.

Иризис дотащилась до заднего люка кланкера, и Ниш со слезами радости на глазах протянул ей костыли. Все смотрели на здания завода. Единственным, кого не затронула общая радость, был Ки-Ара. Он выглядел обеспокоенным, потел, несмотря на холодную погоду, и тревожно оглядывался на дознавателя.

— Разве трубы завода не должны дымить? — спросила Фин-Мак, выбравшись из машины.

— Вероятно, из-за отсутствия управляющего рабочие совсем разболтались, — легкомысленно ответил Ниш.

Фин-Мак подняла к глазам подзорную трубу. Она обвела взглядом всю долину и бессильно опустила руку.

— Дыма не видно ни над одной из труб. Ни над заводскими печами, ни над кухней и спальнями, ни даже над деревней шахтеров, — надтреснутым голосом произнесла она.

Ниш впервые заметил, что чувства Фин-Мак вырвались наружу.

— Лиринксы добрались до завода! — В голосе дознавателя слышались сдерживаемые слезы.

— А ведь там были и дети!

— Проклятое лицемерие! — сорвалось е губ Иризис.

— Ты забываешься, ремесленник! — ледяным голосом предостерегла ее Фин-Мак.

Иризис зевнула прямо ей в лицо. Она явно не испытывала беспокойства.

— Что за трогательная забота о детях! Я не заметила, чтобы ты исполняла свой долг.

— Как ты осмелилась напоминать мне о долге после стольких преступлений?

— Нет большего преступления, чем предохранение от беременности, — напомнила Иризис об одном из главных законов, регламентирующих жизнь людей.

Лицо Фин-Мак стало таким суровым, что наблюдавший со стороны Ниш с опаской отвернулся.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сказания трех миров

Похожие книги