Геометрическая поэзия

Короткий вдох — и полночь бьют

Неумолимые куранты.

Когда наш хрупкий небосвод

Держали снежные атланты,

Тогда смотрели странный сон,

Как будто кружево из снега

Покрыло маков красный склон

Пуховой тенью оберега.

Молчала ночь, лишь дом не спал –

На стёклах опустевших окон

Морозный воздух рисовал

Неукротимый зимний локон.

И… Рождество. Его задор

Передается с проводами

Предновогодних городов

И предрассветными лучами.

Розовый шмель

На розовом клевере розовый шмель

Всю зиму лелеял ручную метель,

И на холме одинокая ель

Хранила границы волшебных земель.

Стоял на вершине заснеженный трон.

Правитель страны, горделивый пион,

Украсил собой пламенеющий склон,

Где умер от горя цветочный питон.

Свой зев раскрывали цветочные львы

В ответ на рычание новой главы,

Но не могли возвратиться, увы,

Туда, где таились глубокие рвы.

Волшебник страны, именуемой Оз,

Бутоны застенчивых пепельных роз

Под теплым крылом окровавленных гроз

Нам в страшный подарок однажды принёс.

Закованный сном, глубоко под землёй

Шмелиный навек успокоился рой.

Его наваждение снято рукой,

Воспетой во многих элегиях мной.

Под снегом построил немыслимый дом

Хранимый метелями маленький гном,

И спит безмятежным, бессмысленным сном

Осознанный лес под пуховым платком.

И розовый шмель в одиночестве спит;

Зимы колыбельная грустно звучит,

И снег под ногами у гномов скрипит

В компании строгих, ворчливых элит.

Живёт глубоко под снегами страна.

Её королева, хромая луна,

Гуляет под небом, где плачет сосна,

Ведь душит её золотая вина.

В морозном небе падал белый снег…

В морозном небе падал белый снег,

Укрыл своими лапами навек

Лицо Земли. Холодная вода

Волнуется и топит города.

Спит Ледовитый грустный океан

Под толщей льда, как сломленный титан.

И, как «Титаник», снежная скала

К портам во льдах неспешно уплыла.

Медведица махровый небосклон

Исправно сторожит, и плачет он

Слезами из литого хрусталя,

Осев снежинками на носе корабля.

Из звёзд растёт небесный виноград,

И в этот миг мы видим звездопад –

Его хвосты растают в небесах

И вдруг зажгут доверие в сердцах.

Мне кажется, что каждый новый день

Заносит пеленой, как будто тень,

И тают в сердце колкие слова,

Как тает снег и снежная Москва.

Сугробов крепости на улицах стоят.

За их стенами не медведи спят,

А айсберги, холодные слоны,

Чьи хоботы касаются луны.

Кого жалеешь, мёртвая зима?

Обрывки догоревшего письма

Согреют дом и каменный очаг,

Ведь ты нажала действенный рычаг.

Я глубоко больна — мой разум не живёт,

В сосуде сердца паутину рвёт,

Лишь жар и бред теперь мои друзья,

И в их компании молитву слышу я.

Моя болезнь сковала тонким льдом

Стоящий вдалеке холодный дом.

Он предоставлен стонущим лесам,

На растерзание бушующим волкам.

Мне кажется, я слышу волчий вой,

Или метель зовёт меня с собой,

Или табун замёрзших лошадей

Бежит туда, где вдвое холодней.

Мне сказку шепчет вьюга до утра,

Пока не схлынет тёмная пора.

Вдруг хмурый ветер кротко замолчит,

Но вновь в трубе камина засвистит.

На крышах отзеркаливает наст.

Полярный полюс нехотя отдаст

Другой зиме пушистые снега,

Похоронив заклятого врага.

В морозном небе падал белый снег…

Декабрьские ночи

Закрыла навсегда распахнутые очи –

Мне снится полуголая метель.

Настали вновь декабрьские ночи

Спустя какое-то количество недель.

Я снова жду, когда под облаками

Взорвётся снопом искр синий лёд;

Мне снится ночь с пушистыми снегами,

Я чувствую зимы морозный гнёт.

Мне снятся вновь колючие сугробы,

Во рту заледеневшая зима.

Жестокий ветер треплет полы робы

В холодной невесомости ума.

Декабрьская ночь мерцающей гирляндой

Окутала замёрзшие леса.

Снежинки на меня сиреневой лавандой

Ложатся, прогоняя голоса.

На небе, далеко, где горы засыпают,

Мне светит Вифлеемская звезда.

За горизонт кометы пропадают,

Суровой вьюги избежав суда.

Мне снится сон по-своему волшебный:

Наступит на земле декабрьская ночь,

И расцветёт цветок особенно заветный,

Который сможет каждому помочь.

Белая лодка

Белая лодка под ивой качается,

Манит меня в эту водную гладь,

В которой волна у утёса ласкается,

Будто забытое просит отдать.

Я в эти объятия с лёгкой улыбкой,

Как на перины, упала в ответ.

Прогнувшись под мной золотой паутинкой,

Вода понесла меня в ранний рассвет.

И, словно в гипнозе, мне видится образ,

Воздушный и лёгкий, как ткань облаков.

Моя колыбель — расцветающий лотос,

Обитель волшебных, магических снов.

Прозрачные стопы несут меня в гавань,

О берег стучит лодка белым бортом.

В холодную воду опуская ладони,

Встречаюсь внезапно с мерцающим дном.

Меня не пугает песок шелковистый,

Под толщей воды погребённый во тьме,

Но берег встречает грядой каменистой,

И речка толкает к холодной скале.

А белая лодка лукавой усмешкой

У кромки качается, словно зовёт

Обратно в пучину, где сломленной пешкой

Я глупо надеюсь, что вновь повезёт.

Скрипят неумело тяжёлые вёсла.

По полупрозрачной хрустальной воде

Я вдаль убегаю, и мутные стёкла

Следят, разбиваясь за мной в темноте.

Туман, словно порванный, брошенный парус,

Скрывает в себе силуэт стрекозы,

И небо, окрасившись в яростный лакмус,

Закрылось листвой виноградной лозы.

А белая лодочка, ловкий кораблик,

Везёт меня дальше в речную страну.