Геополитические проекты Г.А. Потемкина

Башкиры, калмыки и черкесы должны были временно курсировать вдоль шведской границы, пока шло формирование нового корпуса в Финляндии. Насколько серьезно светлейший князь подходил к возможности новой войны со Швецией, показывает его предложение назначить командующим этого корпуса измаильского героя Суворова. В перспективе, как видно из записки о формировании трех оборонительных армий, этот корпус должен был преобразоваться в армию, предназначенную для действий против Швеции. «Я нахожу Вашу мысль - составить наилучшим образом значительный корпус в Финляндии и прежде всего назначить начальником графа Суворова отличною» {698}. - писала Екатерина князю 25 апреля. Такие действия русской стороны показывали, что петербургский кабинет практически не доверял Густаву III.

Однако шведский король сдержал свое слово, что сильно затруднило положение Англии. Британский военный флот уже стоял на якоре в Портсмуте, готовый выйти в море. Горячим сторонником силового давления на Петербург выступал премьер-министр Уильям Питт Младший, однако его не поддерживала не только оппозиция, но и многие старые сторонники. Дело в том, что мануфактурные центры Англии работали на русском ввозном сырье, а портовые города жили во многом за счет постоянного товарооборота с Россией. Эти устойчивые торговые связи не раз спасали русско-ангийские отношения во время политических конфликтов. Но на этот раз Питт открыто объявил парламенту, что британский военный флот предназначен для войны с Россией.

Именно в это время русский посол в Лондоне С. Р. Воронцов развернул в британской прессе кампанию, доказывая экономическую невыгодность для Англии столкновения с Петербургом. На деньги русского посольства были изданы дешевые анонимные брошюры, объяснявшие пагубность остановки русского экспорта в Британию, неизбежную в случае военного конфликта. В крупных мануфактурных центрах начались митинги и народные собрания, на стенах домов появились надписи: «Не хотим войны с Россией». Одновременно шли дебаты в парламенте, под их давлением Питт вынужден был отказаться от своих планов. Он приказал вернуть гонца, уже посланного в Петербург с нотой об объявлении войны, флот был разоружен. В Россию для проведения секретных переговоров о заключении мира с Турцией на русских условиях срочно отбыл секретарь английского королевского кабинета Уильям Фалькнер {699}.

Впоследствии Семен Романович был склонен приписывать себе главную заслугу в предотвращении войны. Однако изменение позиции Швеции сыграло, как нам представляется, в [147] этом деле главную роль. В самый разгар дебатов в парламенте о начале войны с Россией к Питту пришло убийственное известие о том, что Густав III отказывается от совместных действий и закрывает для англичан порты. Дело было выиграно. Успех этой чисто дипломатической акции следует приписать Потемкину, уговорившему императрицу пойти на переговоры о союзе со вчерашним врагом. 30 апреля Екатерина с облегчением констатировала, что войны не будет, а 14 мая в Царское Село прибыл Фалькнер {700}.

От чрезмерных требований со стороны Швеции в вопросе о более выгодной разметке границы Потемкину удалось отбиться в своем традиционном стиле. 23 апреля светлейший князь назначил Стединку аудиенцию и, распространяясь о выдающихся способностях Густава III, изложил дипломату совершенно фантастический проект относительно судьбы Финляндии. Серьезность, с которой говорил князь, не вызывала сомнения. Потрясенный министр сообщил в Стокгольм подробности грандиозных планов соправителя императрицы: все жители края должны быть перевезены в области за Петербургом; Финляндия - жалкая страна и будет превращена в пустыню, чтоб не вызывать проблем с установлением границы; особенно никчемен Нейшлот, который Густав III желает сохранить за собой {701}. Словом, шведскому кабинету дали почувствовать, что еще немного упрямства, и в Финляндии может завариться такая бурная каша, которая вообще отодвинет вопрос о границе на неопределенный срок.

В многочисленных беседах Потемкина с иностранными дипломатами любопытнее всего та вера, с которой они принимали его самые фантастичные заявления. И Гаррис, и Сегюр, и де Линь, и Стединк. Словно для этого расчетливого, очень осторожного политика в их глазах не было ничего невозможного, и любая невероятная идея могла стать явью. Образ капризного сумасброда с огромной властью в руках, так не вяжущийся с реальными документами светлейшего князя, на этот раз снова сослужил Григорию Александровичу нужную службу.

Договор между Россией и Швецией был заключен в октябре 1791 г., через месяц с небольшим после смерти князя. В течение русско-турецких переговоров в Яссах Потемкин поддерживал с Густавом III обмен любезными письмами о готовящемся союзе, который мог принести на Балтику «совершенный покой».

Заключение