Геополитические проекты Г. А. Потемкина

По мысли историка, такими важнейшими темами стали: флот, армия и освоение южных земель, т. е. цивилизаторские успехи России. «Европейцы оставались неисправимо самодовольны, - пишет автор, - всякий русский успех казался им нонсенсом… Иосиф II и посланники европейских держав прекрасно поняли, с какой целью взяла их в путешествие Екатерина. Их скепсис был скорее маской. За нею скрывался страх, что Россия сумеет осуществить свои грандиозные планы. В этой среде и появился миф о «потемкинских деревнях» (конечно, нельзя забывать и о русских подголосках;., их позиция - это позиция конкурентов Потемкина, их поползновения были прежде всего карьеристскими)… Коль скоро в Новороссии и Тавриде нет «существенного», нет хорошего войска, нет хорошего флота, коль скоро там есть только «потемкинские деревни» - значит победа Турции возможна, значит Крым снова будет ей принадлежать. Турции пришлось убедиться, что миф о «потемкинских деревнях» - это действительно миф» {103}.

В 1988 г. французский исторический писатель, романист и драматург Поль Маруси издал в Париже историко-художественное исследование о Потемкине, которое как бы продолжало его предыдущую работу «Екатерина Вторая, императрица Всея Руси». «Потемкин был наиболее важным персонажем царствования Екатерины II, - пишет Маруси. - Эта удивительная личность несла в себе двойное начало: сущность завоевателя и сущность мистика. Он превосходил всех людей своей эпохи. И это чувствовалось не столько благодаря его впечатляющему росту, сколько благодаря размерам его храбрости и чувственного могущества, равного которому не было. Государственный деятель, министр, дипломат, солдат, строитель, режиссер, колонизатор - этот возлюбленный Екатерины был также и ее тайным супругом. Она даровала ему исключительную часть, соединившись с ним церковным союзом по всем канонам Православия».

Обращение к екатерининской эпохе было далеко не первым знакомством Маруси с русской тематикой. В 1985 г. он получил приз по истории французской академии за исследование «Распутин», а в 1988 г. - приз «Возрождение» за книгу «Александра Федоровна - последняя царица». Впечатления, возникшие у писателя при работе с материалом начала XX столетия, сосредоточение внимания на мистических аспектах российской религиозности «серебряного века» [32] наложили глубокий отпечаток на представление Маруси о православной традиции вообще. Хотя ни Александра Федоровна, ни тем более Распутин при жизни, к сожалению, не могли похвастаться действительно православным мироощущением. Маруси как бы опрокидывает многие знакомые ему по образу «распутного старца» мистические явления в прошлое и приписывает Потемкину, человеку очень здоровой религиозности, «голоса» и «видения», о которых в источниках нет ни слова. «Руководимый голосом ангелов, которые все детство говорили с ним в Чижове, он никогда не оставлял своего пылкого стремления к русскому православию». В чередовании пышной и порой грешной светской жизни светлейшего князя с его религиозными порывами автор видит близкий к Распутину тип православного мистика. «Экстравагантный в своих нравах и светских вкусах, но в тоже время аскетичный, он был живым символом своей эпохи с ее пороками и ее добродетелями» {104}, - замечает Маруси о Потемкине. Хотелось бы подчеркнуть основополагающую разницу между светлейшим князем и старцем-хлыстом. Потемкин при всем своем могуществе осознавал себя перед Богом слабым и грешным человеком, это хорошо видно из его переписки с Екатериной: в простых и искренних словах он «всю свою надежду кладет на Всевышнего». Его разврат никогда не носил как, у Распутина, оргиастической и тем более мистериальной окраски, осуждаемой православием.

4. «Екатерининский бум»

После «Перестройки» в СССР появилась возможность выхода в свет книг, непосредственно посвященных жизни и деятельности русских монархов, в частности судьбе Екатерины П. На этой волне с начала 90-х гг. нарастает настоящий екатерининский «бум», причины которого автор этих строк подробно разобрал в полемической статье, посвященной творчеству Э. Радзинского {105}. Первой ласточкой, пробившей чугунный барьер, стала работа А. Б. Каменского «Под сению Екатерины…», опубликованная в 1992 г. Как и до революции, в трудах, касавшихся царствования этой императрицы, характеристике Потемкина отводилось некоторое место. Основополагающая монография Брикнера определила трактовку образа знаменитого сподвижника Северной Минервы и у Каменского.