Геополитические шахматы. Искусство побеждать без войны

Вот что отвечают на этот вопрос экономисты: «Сегодня все яснее жесткая взаимозависимость между поведением мировых рынков энергоносителей и приоритетами национальной безопасности.

Продолжающееся огосударствление мировых рынков нефти и газа имеет следствием резкое сокращение доли на этих рынках западных энергетических компаний – до 9-10 % от общего количества продаж. Огосударствление энергетических ресурсов фактически аннулирует «неолиберальный режим» добычи и продажи углеводородного сырья и формирует принципиально иной геополитический контекст энергетической безопасности Запада и Японии. Новая ситуация особенно болезненно ощущается в Соединенных Штатах как главном потребителе углеводородов»[95].

Китай крепко держит в руках все высокодоходные отрасли экономики, не отдавая их полностью даже в китайские частные руки, поскольку это национальное достояние ныне живущих и будущих поколений китайцев, а не возможность для какого-нибудь китайского «ромки абрамовича» покупать дорогую недвижимость и футбольные клубы за границей. То же самое проделала Венесуэла, где Уго Чавес национализировал богатства венесуэльских недр. Еще раньше национализировала нефть в Иране исламская революция, отобрав ее у шахского клана и американских компаний.

Если Америке не удастся прогнуть под себя любым путем хотя бы Иран, власть американского ковбоя, привыкшего покупать на мировом рынке нефть под дулами ядерных «кольтов» за зеленые «фантики», пошатнется. «Фантики», итак дешевеющие день ото дня, рухнут.

Вся эта полувиртуальная мощь США держится на власти «фантика» и возможности обменивать его на энергоносители.

Поэтому неприемлем для Запада и внешнеполитический курс Путина, неуклонно вырабатывающего стратегию диверсификации поставок энергоносителей как в Европу, так и Китаю и Японии. Однако Россия остается еще уязвимой из-за однобокого сырьевого характера ее экономики.

«В перспективе наилучшим (по сути дела, единственно возможным) «асимметричным» ответом России на внешнеполитический вызов, который бросает ей сейчас Запад, являются выработка и реализация в нашей стране такой социально-экономической стратегии развития, которая приведет к скорейшему созданию новых технологических укладов, преодолению опасной зависимости российской экономики от вывоза сырьевых товаров, адекватному этим важнейшим задачам перераспределению национального продукта»[96].

Критерии эффективности власти

Экономический рост государства, социальная стабильность общества, рост его благосостояния – это в понимании большинства общества и ответственных политиков и экономистов – одни из основных критериев оценки эффективности государственной власти.

Однако на уровне самой государственной власти и политической культуры, к сожалению, пока отсутствуют четкие критерии оценки эффективности работы как власти в целом, так и отдельных ее ветвей, структур, чиновников. Для сравнения: в большинстве стран, как западных, так и таких, как Япония, Китай и др., чиновник, по вине которого произошел крупный сбой, повлекший тяжелые последствия для населения, имиджа государства, государственных интересов и др., как правило, публично просит прощения и подает в отставку. В России, если очень политкорректно выразиться, это не принято. Поэтому очень низок уровень доверия к власти у населения и, соответственно, низка оценка эффективности власти.

То есть, назначая или выбирая человека на ту или иную должность, нужно еще иметь в виду четкие и где-то законодательно закрепленные, а где-то ставшие частью политической культуры, корпоративной этики и общественной оценки критерии эффективности управления.

Сейчас главы республик предлагаются президентом страны, то есть ответственность за эффективность региональной власти разделяет и глава государства.