Геополитика постмодерна

Теперь о Фрадкове. Сам Фрадков, безусловно, европеист. Это хотелось бы подчеркнуть: у нас премьер – европеист. Поэтому понятно его стремление сблизиться с Европой. Он работал в Евросоюзе, он европеист по своим взглядам, и он европеист по своему складу. Его экономический стиль тоже в некоторой степени европеистский – корректная умеренная социал-демократическая модель, умеренное кейнсианство. Естественно, что он эту линию пытается провести в том числе и в символических политических действиях, таких как подписание Киотского протокола. Но он – европеист, который окружен проамериканскими и либеральными фигурами. Вся реальная экономика у нас в руках ультраамериканистов, ультралибералов и имеет антиевропейскую ориентацию. Практически весь экономический сектор правительства РФ – это либералы-американофилы, американская агентура влияния. Собственно, конфликт в правительстве развивается в последнее время именно по этой линии – это конфликт Фрадкова, европеиста и умеренного социал-демократа, с проамериканским либеральным сектором (Греф, Кудрин). К сожалению, проамериканский сектор не утрачивает своих позиций на протяжении всего времени правления Путина, хотя было бы логично сместить этих либералов на периферию.

Путин делает в этом направлении спорадические действия, но запала не хватает для того, чтобы довести начатое до конца, и снова выбор осуществляется между ультралиберальными и проамериканскими фигурами: либо Греф, либо Илларионов, хотя идейно они практически неразличимы.

Суммируя все вышесказанное: как геополитик и евразиец, я, безусловно, стою за ратификацию Киотского протокола. Да, эта экологическая демагогия не очень серьезная вещь. Но задача России – любыми способами и любой ценой сближаться с континентальной Европой: в данном случае цена не очень высокая, и мы можем и уступить. А выгоды, напротив, очень серьезные: укрепление оси Париж – Берлин – Москва, резкое улучшение образа России в Европе, развитие континентального партнерства. Было бы авангардным начать и совместные стратегические инициативы стран «экологического клуба» (Европа, Россия, третий мир) по защите от «эгоистических янки», несущих угрозу природе Земли и всему человечеству и бравирующих наплевательским отношением к окружающей среде. Антиамериканский экологический фронт, евразийский блок.

С геополитической точки зрения это очень важный акт. Это понимает Фрадков, и, естественно, его саботирует и торпедирует проамериканское, проатлантическое окружение президента, в том числе экономический сектор в правительстве.

Это основное противоречие политики России, которое проявляется и в мелочах, и в крупных проектах, и в экономической полемике, и во внутренней политике, и во всем остальном. Спор европеистов и атлантистов в окружении Путина – это самое главное не только во внешней, но и во внутренней политике, а подписание или неподписание Киотского протокола является одним из небольших эпизодов в этой позиционной игре с очень высокими историческими ставками.

Раздел IV ГЕОПОЛИТИКА АСИММЕТРИЧНЫХ УГРОЗ: ВОЙНЫ ПОСТМОДЕРНА

Глава 1. Терроризм: еретики XXI века

Социально-политическая функция

Терроризм – метод политического действия, свойственный тем группам и секторам политического (национального, религиозного) спектра, которые в силу определенных обстоятельств не способны добиться своих целей (или просто заявить о себе, сообщить о своей точке зрения в желаемом масштабе), действуя в рамках закона. Условие появления терроризма – определенный зазор между серьезными ограничениями в социально-политической сфере и относительной мягкостью правоохранительной системы, поэтому для существования этого явления максимально благоприятны общества с либерально-демократическим устройством.

Политическая эффективность терроризма бывает различной. Иногда цели, поставленные террористами, достигаются. В других случаях система справляется с вызовом. Примеры неэффективного терроризма – ИРА, ЭТА, германский РАФ, Курдская рабочая партия; эффективного – действия чеченских боевиков в Буденновске (и последовавший за ними Хасавюрт), ООП в Израиле, исламских боевиков в Кашмире, эсеров в России накануне революции 1905 года.