Геопсихология в шаманизме, физике и даосизме

Это сомнение неразрешимо. Оно происходит от существования параллельных миров, разных точек зрения, от осознания и присущей ему относительности или двойственности. Наш личный мир, наши организации, и сама вселенная характеризуются относительностью. С одной стороны, у нас бывают видения, которые мы не можем доказать, но которые делают нашу жизнь стоящей. С другой стороны, мы живем в «реальном» мире часов и линеек. Мы чувствуем квантовый компас и землю, и открываем свои пути, о которых мы не знали, а потом возвращаемся к своим повседневным умам, как будто мы никогда и не слышали о мире сновидений. На ум приходит историческая параллель: в XIII в. Авиньонский Собор Римской католической церкви пытался запретить волшебный мир магии. После этого поклонение духам воды стало грехом. Но ничто не способно уничтожить анимизм — как убедительно доказывают мультипликационные персонажи, используемые для телевизионной рекламы.

Современная психология, как правило, тоже проводит раздел между умом и материей. Понимание идей и сновидений первоначально считалось никак не связанным с опытом тела и земли. Сегодня, большинство людей думают о внутренней работе (если они вообще о ней думают), как о размышлении или беседе с самим собой. Но внутренняя работа, которую я описываю — это не только размышление или разговор. Не сводится она и к ощущению своего тела. Эта новая внутренняя работа представляет собой смесь чувственного телесного опыта, связанного с землей — следования квантовому компасу, то есть, вашему внутреннему чувству направления — и мудрости, которая ведет к практическим выводам.

По-видимому, раскол между параллельными мирами был психологической и антропологической предпосылкой принципа неопределенности в физике. В 1927 г. немецкий физик Вернер Гейзенберг сформулировал квантово-механический вариант неопределенности. Он утверждал, что неопределенность представляет собой закон природы. Точное измерение скорости движения частицы создает неопределенность в отношении ее точного местонахождения. Гейзенберг говорил, что невозможно одновременно знать точные местоположение и импульс частицы, например, электрона. Согласно этой теории, иногда именуемой принципом неопределенности, подробное знание одной величины, характеризующей частицу, делает менее точным измерение сопряженного свойства.[83] В конце своей статьи 1927 г., объясняющей характер неопределенности, Гейзенберг писал: «Мы в принципе не можем знать настоящее во всех подробностях».[84]

В самом общем смысле, местоположение и импульс, или движение — это два параллельных мира. Если вы знаете, где находитесь (то есть, конкретную точку или место), то теряете из вида течение. Если вы осознаете, что находитесь в течении своего процесса, то можете легко утрачивать представление о том, где6 вы находитесь. Полное сосредоточение на одном мире, в конечном счете, делает вас неуверенным, поскольку вы теряете контакт с другими мирами. Без общей картины кажется, что существует фундаментально противоречие между движением процесса и устойчивостью состояний. Когда вы сновидите, то чувствуете, что живете, но если вы пытаетесь измерять эти сновидения в терминах, приемлемых для реальности консенсуса, то можете оказаться в неуверенности.

Неуверенность болезненна; порой, она бывает связана с тревожностью и депрессией. Использование одного только рационального ума может заставить вас чувствовать себя дезориентированным, даже оставленным на каком-то элементарном уровне, или, по крайней мере, сомневающимся и беспокоящимся. Глубочайший и (с точки зрения обыденной самости) иррациональный ум не сомневается — он просто есть, и в этой бытийности есть «чувство» связи со всей вселенной. Однако, неуверенность рационального ума не только «плоха». Она «достает» вас, и может побуждать вас к осознанию относительности конфликта между точками зрения с позиции всеобъемлющего опыта — большого U. Неуверенность может быть не только психологически тревожащей и разрушительной — одних она побуждает молиться, других — сновидеть, и устанавливать связь с чем-то более широким и относительным.

Гейзенберг осознавал этот побуждающий потенциал неопределенности, поскольку считал физику частью исторического процесса, в ходе которого происходит расширение сознания. Благодаря открытости физики «ко всем видам понятий, она подает надежду на то, что в состоянии окончательного объединения, многие различные культурные традиции смогут жить вместе и смогут соединять разные человеческие устремления в новый вид равновесия между мыслью и глубоким чувством, между деятельностью и медитацией».[85] Мы будем использовать то, что Гейзенберг называет «мыслью и глубоким чувством» для понимания большого U как математической структуры вашего личного мифа.

Личные мифы