Георгий Бурков. Дневники, размышления, сюжеты

Анюта часто бывала у учительницы, которая жила напротив них. С ней-то она и решила убежать в город. Убежала, забрав материны старые кофты и еще кой-какое белье. Устроилась горничной в богатый дом. Отец хватился ее на другой же день. Анюта получила письмо от отца, и сердце сжалось от страха в предчувствии наказания. Отец приехал скоро на лошадях. Не ругался, не дрался. Обратно ехали молча. «Замуж тебе пора, Анюта, вот что. Ты думаешь, что я сердитый, злой…» И Тихон рассказал ей всю свою тяжелую жизнь, рассказал, как он всю жизнь мечтал выбиться в люди.

Через месяц, как они приехали в село, сыграли Анютину свадьбу. Жениха он нашел в кабаке. Серега только что вернулся после сплава, приоделся, приосанился, и Тихону Платонычу он показался подходящим женихом. Он был на полголовы ниже Анюты.

* * *

С утра идет мелкий холодный дождь. Идет он с таким неослабевающим ритмом, что сразу же уничтожает всякие желания переждать его. Ни одного намека на скорое окончание. Завидная прямота в обращении с людьми. На улицах много людей. Ходят по своим обычным делам, не обращая внимания на дождик, – если на него и обращать внимание, так он от этого не перестанет идти, это люди отлично знают. Такая погода обычно на людей нагоняет какую-то необъяснимую тупую скуку. О чем-то жалеешь (хорошо чувствуешь, что жалеешь), но о чем – непонятно. Но не на всех людей производит осень такое действие. Меня она настраивает на рабочий тон, сосредотачивает на одном – работе. Рабочее настроение. Весна действует на меня разлагающе, расслабляюще.

Жизнь представляется мне в такой аллегории. Жизнь – это широкая, ухабистая, бесконечная дорога. И вот по этой дороге идут люди. Одни чуть впереди, другие чуть поотстали. Куда идут люди? Спроси. И каждый ответит по-своему, непохоже на других. Один спешит нарвать букет цветов, растущих у дороги, стараясь не пропустить ни одного красивого. Другой знает, что через 10–20 км будет красивый дом, он останется в нем и не пойдет дальше. Хватит. Свое отходил. Пускай другие идут, а я отдохну. Третий сел на шею четвертому, свесил ноги и развлекается, смотря на остальных. Пятый идет-идет, так и умирает в дороге, на ходу.

* * *

Настоящее чувство – это искусство больших мыслей и чувств. В каком бы жанре – в комедийном, в трагедийном ли – ни было создано произведение искусства, оно не имеет права относиться к настоящему искусству, если не отвечает этому требованию.

* * *

Ожидание было томительным и неспокойным. И когда я уже выходил из Мавзолея, мной овладело непонятное чувство неудовлетворенности, чувство обманутого кем-то человека. Я ждал чего-то необыкновенно торжественного… А увидел обыкновенного лысого человека с зеленовато-бледной кожей на лице и руках, с маленькой рыжей бородкой и огромным лбом. Вразрез с моими ожиданиями шла и та привычная деловитость, с которой работники органов безопасности командовали людским потоком.

Почему в людях живет тяга к боготворению отдельных личностей – вождей, богов и пр.? Что это, следствие индивидуализма?

* * *

Горе одного человека может тронуть одного-двух-трех людей, переживших подобное в жизни. Но горе многих людей поймет каждый. И вот человек, сумевший выразить большое человеческое горе и заставивший многих людей пережить это горе вместе с ним, этот человек – гений. Я говорю не только о горе: можно выразить любые человеческие чувства и переживания.

* * *

Очень странно ведет себя человек наедине с собой. Иду, навстречу движется неприятный мне знакомый человек. Я здороваюсь, он небрежно кивает. Проходим. Чувство неловкости и унижения. «Кхх!» – мысленно стреляю в него. Иду в сортир. В голове: «Выступает народный артист Союза ССР Бурков» (бурные аплодисменты). Это, должно быть, чтобы заполнить чем-то бездумную минуту. Или при воспоминании неприятного – подергиванья, обезьяньи ужимки.

О фантазии. Моя фантазия развивается в бытовом, комедийном, немножко в пошлом направлении. Она – фантазия – немножко чувственна (да и не немножко! – честно если сказать). Направление правильное. Нужно следить за своей фантазией и направлять ее, воспитывать.