Георгий Скорина

– Приходят вести из Киева, из Московии, из чешской Праги, – ответил Георгий тихо, но убежденно. – О мужах науки славянской. К ним пойду.

– Славно, – одобрил Коперник. – Бери пример с близких своих, но прежде туда пойди, где почерпнешь наиболее знаний. И на чужой земле не грешно учиться тому, что после свою землю украсит. Охвати мир разумом, сравни и исчисли истину. Ты молод, свободен, везде побывай!

Вечером собрались у Глоговского.

Так же, как и Коперник, Глоговский считал, что Скорине более оставаться в Кракове не следует. Ясно, что Рейхенберг не замедлит отомстить за свое поражение, и это может пагубно сказаться на дальнейшей судьбе Георгия. Но куда направить юношу? Где найдет он мудрых и чистых сердцем учителей, способных открыть пытливому уму бакалавра многое, еще оставшееся тайным?

Николай Коперник, как обещал, принес письмо к итальянскому профессору Мусатти. Георгий принял письмо с благодарностью, но снова сказал о своем решении побывать сначала в русских городах.

Глоговский понимал и одобрял стремление Скорины.

– Что ж, Францишек, – сказал он к концу беседы, – пожалуй, прав пан Николай. Идти нужно туда, где почерпнешь наибольше знаний. Не отрекайся от Падуи. Университет итальянский – один из достойнейших. Изучишь там медицину лучше, чем у нас в Кракове или даже в славном Пражском университете. Худо ли поступил сам пан Коперник, вернувшись на родину с бесценным богатством, собранным им в чужих городах? Но прав и ты. Если хочешь дать народу книги на его родном языке, надобно прежде поучиться у самого народа.

Так думал и Георгий. День за днем, как трудолюбивая пчела, он будет собирать нектар науки, увидит жизнь людей, услышит их песни и сказки. Он проникнет в сокровищницы монастырей и разыщет списки древних славянских сказаний. Он пойдет в Москву, в Киев, познакомится с сочинениями ученых монахов. Побывает в чешской Праге и отправится в Италию не бакалавром «семи свободных наук», а человеком, познавшим жизнь великих славянских народов, впитавшим их мудрость, накопленную годами борьбы.

Так мечтал Георгий, лежа без сна, в ночь после диспута и прощальной беседы у Глоговского.

А Маргарита? Покинуть ее? Разве не поклялись они всю жизнь быть вместе? Что ж, они пойдут вдвоем. Рука об руку. Путь их будет нелегким. Но Георгий верил в свою подругу. Ничто не пугало его.

Сначала он будет учить малых детей, Маргарита станет помогать ему, и так они добудут себе пропитание и благодарность народа. А потом…

Едва дождавшись утра, он решил отправиться к Маргарите.

Вашек остановил его у самых дверей.

– Что случилось, Вацлав? Я тороплюсь.

– Не стоит торопиться, – сказал Вацлав грустно. – Она обманывает тебя. – И он протянул Георгию смятую записку.

Георгий в недоумении взял записку, но едва только он прочитал первые строки, как лицо его изменилось.

– Когда ты получил это?

– Несколько дней назад. Я не хотел отвлекать тебя…

– Что ты наделал?.. – прошептал Георгий в отчаянии.

– Франек, – сказал Вашек, встревоженно глядя на друга, – скажи мне только, кто этот Юрий, и я убью его.

– Юрий – это я, – ответил Георгий и выбежал из комнаты. Задыхаясь, он спешил к знакомому дому…

Но что это?.. Окна заколочены, на дверях большие замки.

На его отчаянный стук вышел старый привратник и равнодушно сообщил, что Сташевичи уехали, не дожив своего срока по контракту. А куда и почему, он и сам не знает.

Маргарита уехала!..

Словно качнулась земля под ногами у Георгия. Он прислонился к забору.

– Не может того быть… – прошептал юноша, удивленно глядя на привратника.

Старик ответил:

– То правда, панич. – И вдруг, вспомнив, спросил: – А не вы ли схолар Юрий?

– Я! – встрепенулся Георгий. Мгновенная надежда осветила его лицо. Быть может, сейчас он получит оставленный ею адрес, письмо…

Привратник вынул из-за пазухи маленький сверток.

– Вот, – сказал он, – это просила панна Маргарита отдать схолару по имени Юрий.

Георгий схватил сверток. Руки дрожали, шелковый лоскуток выскальзывал, никак не развязывался.

– Очень плакала панночка, – шепотом сообщил старик, – а святой отец успокаивал, о каком-то монастыре говорил…

– О монастыре? – с ужасом переспросил Георгий. – Так ее увезли в монастырь?

– Не знаю, ничего не знаю… Мне и того не велено, что сказал.

Старик испуганно закрестился:

– Святая дева, защити меня… – и захлопнул калитку.

Георгий услышал, как скрипнул засов, зашуршали по песку торопливые шаги привратника, и все стихло.

Перед ним был дом с заколоченными окнами и в руках развернутый лоскут, на котором лежал последний привет Маргариты.

Старинный перстень с камнем-печаткой. Дубовая веточка и латинское слово «Fides», что означает «верность».

* * *

Две переметные сумы уложены и завязаны.

Все готово к путешествию.

– Сядем, – предложил Вацлав.

Исполняя древний обычай, они опустились на скамью.

Кривуша все еще не было. Это огорчало Георгия.

Все как-то не ладится. Последние три дня он и его два друга – Вацлав и Николай Кривуш – неутомимо рыскали по окрестностям Кракова, пытаясь узнать, куда увезли Маргариту.