Георгий Жуков: Последний довод короля

Замечу, что в конце августа 1941 г. Жуков был всего лишь командующим Резервным фронтом и распоряжался войсками фронта лишь в рамках директив Ставки ВГК. В любой момент Ставка могла изъять необходимое число дивизий и использовать их на другом направлении. Так впоследствии произошло с высвободившейся в результате ликвидации Ельнинского выступа 100-й стрелковой дивизией (вскоре ставшей 1-й гв. стрелковой дивизией), которая была переброшена на юго-западное направление и приняла участие в попытке деблокирования киевского «котла» под Лохвицей. Когда стало понятно, что операция проходит успешно, началась перетряска боевого состава Резервного фронта: 133-я и 178-я стрелковые дивизии 2 сентября вышли из состава 24-й армии и грузились в эшелоны. Это были две дивизии почти 100%-ной комплектности, занимавшие фронт по 20 км каждая к северу от Ельнинского выступа{94}. Ставка сняла с ликвидации Ельнинского выступа самые вкусные сливки – две дивизии, на которых муха не сидела, и соединение, отличившееся в бою и получившее бесценный боевой опыт. Изъятые из состава Резервного фронта 133-я и 178-я стрелковые дивизии избежали окружения в октябре 1941 г. и в битве за Москву воевали на Калининском фронте.

Если читать Гудериана внимательно, с карандашиком, то можно найти сведения о том, как действия фронтов на московском направлении повлияли на наступление 2-й танковой группы на юг. Описывая подготовку к операции, «быстрый Гейнц» жалуется: «Наиболее горькое разочарование вызвал у меня вывод 46-го танкового корпуса из состава моей танковой группы. Несмотря на обещание, данное мне Гитлером, командование группы армий решило оставить этот корпус в [230] резерве 4-й армии, сосредоточив его в районе Рославля и Смоленска. Мне пришлось выступить в новый поход, имея лишь два корпуса – 24-й и 47-й, силы которых с самого начала были признаны мною недостаточными. Мой протест против этого решения был оставлен командованием группы армий без внимания»{95}. Исключенный из состава 2-й танковой группы XXXXVI моторизованный корпус был оставлен как раз на направлении наступления Резервного фронта и не засиделся без дела – его 10-я танковая дивизия была использована при отражении удара 43-й армии. Следы этого наступления мы находим в дневнике Гальдера, запись от 31 августа 1941 г: «Вклинение, осуществленное противником на участке 23-й пехотной дивизии, оказалось более глубоким, чем это представлялось в первый момент. Прорвавшиеся части противника дошли до высоты, на которой располагался передовой командный пункт 7-го армейского корпуса. Предпринята контратака частями 10-й танковой дивизии»{96}. Однако Жукову не довелось завершить описанную в процитированной выше директиве Ставки ВГК операцию Резервного фронта – он был вызван под Ленинград.

Таким образом, обвинение В. Суворова, что наступление под Ельней негативно сказалось на судьбе Юго-Западного фронта («Жуков в августе и сентябре не помог гибнущим в окружении под Киевом»), не подтверждается фактами. Даже если отвлечься от того, что не Жуков определял характер использования войск Резервного фронта, отчетливо видно стремление советского командования воздействовать на весь фланг 2-й танковой группы. Собственно, Резервный фронт Г. К. Жукова вместе с Западным фронтом приковал к себе внимание [231] XXXXVI моторизованного корпуса, что почти на треть уменьшило ударные возможности войск Гудериана. Командование группы армий «Центр» предпочло держать этот корпус в резерве для парирования советских наступлений.

В случае с Киевом вмешались, выражаясь юридическим языком, обстоятельства непреодолимой силы. Советское командование до определенного момента считало себя в силах парировать действия противника, но в последний момент как гром среди ясного неба на чашу весов сражения немцами была брошена целая танковая группа. На кременчугский плацдарм 12 сентября переправилась ранее отмечавшаяся разведкой в полосе Южного фронта 1-я танковая группа Эвальда фон Клейста. Именно быстрое продвижение танков Клейста обусловило замыкание окружения. Наступление Гудериана к тому моменту было почти на пределе возможного, продвижение на Ромны и Лохвицу было произведено из последних сил. Но парировать удар сразу двух танковых групп было уже непосильным трудом для ослабленных тяжелыми боями советских фронтов.