Гептамерон

Когда, уединившись в капелле, Полина прочла эту песенку, она разрыдалась, и слезы полились прямо на бумагу. Весь страх, который заставлял ее притворяться и казаться веселой, прошел; ей захотелось самой удалиться в обитель и никого не видеть. Но, будучи девушкой осторожной и благоразумной, она не сделала этого сразу. И, несмотря на то что ее решение покинуть мирскую жизнь было твердо, она так умела скрывать от всех свои мысли, что по лицу ее никто ни о чем не мог догадаться. Так продолжалось пять или шесть месяцев, и в течение этого времени она, казалось, была еще веселее, чем раньше. Но однажды в праздничный день вместе с маркизой Мантуанской она отправилась в монастырь обсервантов, чтобы присутствовать там на торжественном богослужении. И вот в ту минуту, когда священник, дьякон и причетники вышли из ризницы и направились в алтарь, она увидела своего возлюбленного. Срок его послушания до принятия чина еще не кончился: он шел, потупя взор, и нес в руках блюдо, покрытое шелковым покрывалом. В монашеской одежде он выглядел еще красивее, еще статнее, и встреча с ним так глубоко взволновала девушку, что лицо ее зарделось румянцем, и, чтобы чем-нибудь скрыть свое смущение, она принялась кашлять. А несчастный, в ушах которого этот кашель отдавался громче колокольного звона, не смел даже повернуть голову в ее сторону. Но когда он проходил совсем близко от нее, он не мог удержаться – и взгляд его устремился к той, к которой его влекло сердце. И в тот миг, когда его полные скорби глаза узрели ее черты, огонь любви, который он считал уже погасшим, вспыхнул вдруг – и с такого силой, что, пытаясь справиться с ним, он не выдержал и упал на пол у самых ее ног. Испугавшись, что молящиеся могут заметить его волнение, он уверил всех, что споткнулся о сломанную каменную плиту.

Когда Полина поняла, что под монашеской одеждой бьется все то же сердце и что со дня его ухода в обитель прошло уже столько времени, что все уверены, что она совсем о нем позабыла, она решила привести в исполнение свой замысел и сделать так, чтобы отныне одеждой своей и образом жизни последовать примеру того, с кем они вместе, служа одним и тем же господам, так долго прожили под одной кровлей. И это не было столь уже трудным делом, ибо еще больше четырех месяцев тому назад она совершила все необходимые приготовления, чтобы уйти в монастырь. И вот однажды утром она попросила у маркизы разрешения съездить в обитель Святой Клары, на что та дала свое согласие, ибо не знала, зачем она это делает. Проезжая мимо монастыря обсервантов, Полина попросила настоятеля разрешить ей повидаться со своим возлюбленным, назвавшись его близкой родственницей. И когда они встретились в капелле, где, кроме них, никого больше не было, она сказала:

– Если бы честь моя позволила мне идти в монастырь сразу же вслед за вами, я никогда не стала бы столько медлить. Но именно теперь, когда терзаниями своими я заставила людей, склонных видеть в чужих поступках одно дурное, переменить свое мнение обо мне, я решила принять монашество, дабы следовать вашему примеру во всем – и в одежде и в образе жизни. Ведь если на долю вашу выпадут радости, радостно будет и мне, а если вас ждет теперь горе, я не хочу, чтобы это горе миновало меня. Если я буду следовать по вашим стопам, мне, как и вам, откроются врата рая. Я уверена, что тот, кто один поистине совершенен и достоин любви нашей, призвал нас служить ему, храня в сердцах наших постоянную и благую любовь друг к другу, которую дух святой обратит в любовь еще более высокую и поможет обоим нам презреть нашу бренную плоть, доставшуюся нам от Адама, дабы встретить со всею готовностью супруга небесного Иисуса Христа.

Возлюбленный ее был так счастлив услыхать столь благочестивые слова, что, проливая слезы радости, постарался, как только мог, укрепить ее в этом решении. Он сказал ей, что, коль скоро единственное, что он может получить от нее в мире, – это слово, он счастлив тем, что будет пребывать в таком месте, где слово ее всегда до него дойдет, и для них обоих лучше, что они будут жить в любви и доброта Божья направит сердца их и помыслы, и теперь он молит Господа, чтобы десница его не оставляла их, ибо она одна принесет им спасение. Говоря все это и заливаясь слезами радости, он поцеловал ей руки, и она наклонила лицо и ответила ему таким же нежным и чистым поцелуем. И Полина простилась с ним с благоговейной радостью и поехала в обитель Святой Клары, где и стала монахиней.