Гера

         Он просматривает меню, а Аня и Сашка глядят в глаза друг другу.

– Я приехала в декабре из Турции, из Измита. Там гостила вместе с моей сербской подругой Весной у ее брата. Они получили визы в Австралию и улетели в Мельбурн, а я – домой. Бабушку проведала. Она ждала меня все это время, только и жила надеждой, что я вернусь. И я вернулась...

         Шубин отрывает взгляд от меню.

– Рекомендую отбивные. Превосходно здесь готовят кстати.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спрашивает Сашка у Ани.

– После всех моих перелетов? – она улыбается. – Хорошо. По крайней мере, я чувствую себя живой.

– Значит, новые планы?

         Она смотрит теперь на Игоря.

– Да. Отбивные?

– А где вы познакомились? – спрашивает Сашка у Шубина.

– На реалити-шоу. Вот я у тебя спрашивал, где ты познакомился со своей Лекой? Личное – личное. Не так ли, френд?

         Шубин закуривает. Подталкивает пачку Сашке.       

– Я не курю, – он качает головой. – Моей любимой не нравится, когда я курю. Я это помню. Я всегда это помню, где бы ни был.

         Аня опускает голову.

– Я просто думаю, что никто не знает будущего, никто не может гарантировать.., – говорит вдруг глухо. – Дороги расходятся. Случаются поступки, которые уже нельзя исправить, как бы мы о них ни сожалели. В моей жизни были такие ситуации, которых я хотела бы избежать. Но и приобретенный опыт не спасает от ошибок в будущем. Целый день сегодня мне повсюду слышалась музыка – так я была счастлива. А теперь чувствую себя так, словно прошлое догнало меня на какой-то станции метро, и я вынуждена снова менять направление. А в то же время я хочу стабильности. Мне нравится в Киеве. Я уже прижилась там и не хочу ничего менять. Не хочу чувствовать боль. Не хочу ждать новой боли. Я всю жизнь бегу от этого.  

         Сашка пожимает плечами:

– По-моему, вы бежали сами от себя. И именно к боли, а не от нее...

         Шубин, наконец, прерывает их беседу.

– Я понимаю, что вам, выходцам из славной Украины, хочется поговорить о тонкостях украинской ментальности, но мне больше импонирует хороший ужин и спокойное общение без излишней психологии, как говорит одна моя знакомая.

         Аня старается сгладить неловкость улыбкой.

– Ты прав, Игорь. Грустно сделалось отчего-то...

         На столе появляются коньяк и закуски. Мужчины завязывают непринужденный разговор, но Аня замечает, как взгляд Сашки то и дело устремляется куда-то вдаль, в темноту за окнами, в чужую, непрозрачную, июньскую ночь.

– Когда вы обратно? – спрашивает он у Ани.

– Я этого еще не решил, – отвечает за нее Игорь. – Но в любом случае, Анна тебе не попутчица. Женатый мужчина должен пахнуть одними духами.

         Сашка кивает с вымученной улыбкой.

         Прощаясь, Шубин кладет руку поверх его сжатого кулака.

– Ты хорошо сработал, брат. Ты молодец просто. Только не нужно смотреть на мир такими печальными глазами. Привет Леке! Давай!

– Давай, Шубин! Прощайте, Анна...

– П... прощайте, – она торопливо поднимается вслед за Игорем.

         И только в авто Шубин пристально всматривается в ее лицо.

– Еще раз прости. Сам вижу, что тип нерадостный и на кого угодно нагонит тоску. Надеюсь, твое настроение испорчено не окончательно?

– Мне показалось, что он на крючке. И что он обречен.

– Я тоже на крючке. И мы все обречены – так или иначе. Все в этом мире относительно, – парирует Игорь спокойно.

– А у него был выбор?

– Хочешь сказать, что у меня был выбор, – понимает он. – Тебе не следует слишком много думать об этом. Я сожалею.

– О том, что я не разрядила обстановку?

         Он молчит. И когда авто останавливается перед отелем, Аня произносит, глядя в непрозрачную чужую ночь:

– Я не хочу, чтобы ты поднимался. Я завтра уеду, утром...

– Что?

         Она, наконец, взглядывает в его лицо. Его недоумение вполне искренне.

– Как резко ты меняешь свои решения! Я не привлекаю тебя больше?

         Она, действительно, лихорадочно пытается понять, привлекает ли. Его глаза излучают вполне осязаемое желание. Но из головы никак не идет Герасимов, возникший как бледный призрак ее полустертого прошлого. Он все перечеркнул... так легко – одним махом.

         Игорь выходит за ней следом.

– Мы просто поговорим. Не напрягайся так, моя золотоволосая девочка. Я тебя не обижу.

         Его лицо кажется хмурым, но он выдавливает улыбку.

8. ДОПРОС

         В номере он молча начинает ходить из угла в угол. Она садится в кресло и следит за ним взглядом, как за раскачивающимся маятником.

         Все, что было между ними, рушится с треском. Для этого ей нужно было лететь в Москву. Кажется, он думает о том же.

– Что изменилось? Я хотел тебя видеть. Ты сказала, что соскучилась. Еще два часа назад все было прекрасно.

         Аня, стремясь рассеять его подозрения, мотает головой.

– Дело не в двух часах. Я просто поняла, что приехала напрасно. Что тогда, в Киеве... это был просто секс. И нужно было забыть.

         Он останавливается перед ней, сунув руки в карманы брюк. Пиджак морщится. И его лицо тоже морщится.

– Моя дорогая... ты указываешь мне на мое заблуждение? «Просто секс» я принял за нечто большее? Что же тебя, в таком случае, убедило в том, что это был «просто секс»?

         Аня смотрит широко распахнутыми глазами.