Геракл

И скоро прибыл Геракл в далекую Фракию. Во время плавания моряки много рассказали о Диомеде Гераклу. Этот царь был суров и жесток, и особенно не любил греков. Он был любимым сыном самого Ареса, этого воинственного бога. Именно Арес, родившийся во Фракии, и подарил сыну этих плотоядных коней, подобных которым не было во всем мире. Сам же Диомед выстроил на берегу моря огромный черный замок с высокими неприступными стенами и глубочайшим рвом с грязной, полной отходов, водой. А царские кони были до того неуправляемые, что никто, даже Диомед, не мог совладать с ними. Крепкими цепями они были прикованы к стойлам, и питались они не травой или сеном, а человеческим мясом. Когда к берегам Фракии приставал незнакомый корабль, Диомед посылал своих слуг, чтобы они гостеприимно пригласили гостей в замок царя. Там он вкусно угощал пришельцев и расхваливал своих волшебных кобылиц. И гости, введенные в заблуждение речами царя, обычно изъявляли желание посмотреть на чудесных коней. Тогда царь отводил чужеземцев в конюшню и безжалостно отдавал на съедение своим любимцам.

Скоро показались берега Фракии. Местность здесь была угрюмая и суровая. Везде, куда не глянь, виднелись горные вершины и густые хвойные леса. Далеко на севере протекала полноводная река, впадающая в греческое море. Мрачный замок царя Диомеда был хорошо различим среди каменистых окрестностей. Он был словно выдолблен из черной скалы, омытой солеными водами Посейдона. Уже с моря были заметны и знаменитые конюшни царя.

К счастью для Геракла, море было спокойно, ведь суровый Борей дул в корму корабля, словно желая не допустить смерти героя, и он без приключений высадился на высоком фракийском берегу. На корабле остался Абдер, которого Геракл взял с собой во Фракию.

В это самое время царь Диомед охотился в своих лесах, поэтому и возле деревянных конюшен было пустынно.

Слышен был лишь мерный шум морского прилива и ржание кобылиц. Геракл заглянул в конюшни. Там стояли знаменитые плотоядные кони Диомеда — прекрасные гнедые кобылицы, прикованные железными цепями к дубовым яслям. Они рыли копытами землю и косили блестящими как звезды глазами. Их загривки блестели как медь, а шеи выгибались словно лебединые. Гривы, тщательно расчесанные, спадали шелковыми волнами до самых копыт.

А в яслях этих лошадей лежало не привычное сено, ни овес или ячменные зерна, а остатки человеческого мяса и костей.

Бесстрашно открыл двери конюшни Геракл. Связал он веревками испуганную стражу, которая стерегла коней, сидя от них на почтительном расстоянии, и смело накинул уздечки на страшных кобылиц. Некоторые кони сопротивлялись и даже думали напасть на Геракла, но он опустил на голову животного свой кулак, и конь, практически оглушенный, вынужден был повиноваться Гераклу, чувствуя его огромную силу. Послушно пошли они за героем к его кораблю. Но слуги, увидев случившееся из окон замка, успели доложить Диомеду о поступке Геракла.

В ярости, Диомед со своими воинами помчался за Гераклом и нагнал его уже на берегу.

— Негодяй! — с криком приближался Диомед. — Как ты посмел увести моих коней?

Накинулись воины на Геракла. Влево и вправо размахивал он своей палицей, и бездыханные тела падали на землю как сломленные деревья. А свирепому Диомеду Геракл вообще разбил голову и кинул на съедение его же коням.

На время битвы Геракл поручил охрану коней юному Абдеру, однако злые кони растерзали юношу, чем привели Геракла в уныние. Он успел привязаться к своему юному другу. Единственное, что оставалось герою — устроить пышные похороны своему другу, и насыпать высокий холм на его могиле. И это самое место он повелел называть с тех пор Абдерой. После этого, Геракл на корабле переправил кобылиц на Пелоппонес, а потом привел их Эврисфею.

«Этот завистливый царь не сможет сберечь этих лошадей, так же как не смог сберечь и быка с Крита», — думал Геракл.

Едва увидев стадо, Эврисфей приказал выпустить их в Ликейские горы. И там, среди сосновых лесов, растущих на острых скалах, эти кобылицы стали жертвами свирепых диких волков, оставшись лишь в песнях странствующих греческих певцов.

Глава 15. Встреча с амазонками

Царь Эврисфей, несмотря на свою молодость, почти всегда был угрюм и мрачен. Он ненавидел всех, кто был богаче, сильнее и умнее его. Но был на свете один человек, которого Эврисфей обожал, в котором он не чаял души, — это была его дочь, царевна Адмета с золотыми волосами и глазами цвета ясного неба. Смех дочери наполнял душу Эврисфея теплом, но если она плакала, то горе было человеку, виновному в ее слезах. Если Адмета говорила «Хочу!», то ее слово становилось законом для Эврисфея и его подданных.

Однажды старая няня рассказала Адмете удивительную историю: