Властелин мира

Александр Дюма — Адольф Мютцельбург ВЛАСТЕЛИН МИРА

НЕМНОГО ОБ АВТОРЕ

Адольф Мютцельбург родился во Франкфурте-на-Одере в 1831 году. С детских лет он был уверен, что станет писателем. Ученье давалось ему легко. Он много и жадно читал, пробовал свои силы в сочинительстве. Еще в тринадцатилетнем возрасте он послал в одну из газет два своих рассказа и был крайне удивлен, когда ему вернули написанное. Познакомившись с творчеством Александра Дюма, Адольф сделался его страстным почитателем. Вскоре он переехал в Берлин, решив посвятить себя литературной деятельности. Из-под его пера один за другим начинают выходить популярные исторические романы. Особое место в его творчестве занимают продолжения «Графа Монте-Кристо» — особо полюбившегося ему романа его литературного кумира.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I. ДОН ЛОТАРИО И ЛОРД ХОУП

— Еще один прыжок, мой славный Сокол, и мы на той стороне! А там лети себе по равнине, как стрела индейца. Ну, смелее!

Произнося эти слова, молодой всадник ободряюще похлопывал правой рукой по холке своей лошади, поскольку в левой держал поводья.

Это был, впрочем, рискованный шаг, и Сокол, казалось, не осмеливается преодолеть зияющую у него под ногами расщелину в скалах. Он приготовился было к прыжку, но потом, испугавшись, вновь заупрямился.

— Что это с тобой? Давно не пробовал шпор? — сердито воскликнул молодой человек, не задумываясь о том, что неудачный прыжок лошади стоил бы ему жизни, ибо расщелина достигала в глубину более тридцати футов. — Сейчас я тебе напомню!

С этими словами он вонзил длинные испанские шпоры в брюхо лошади, которая от боли встала на дыбы, резко прянула в сторону, словно намереваясь сбросить всадника, но потом одним мощным прыжком перенесла его через казавшееся непреодолимым препятствие.

Очутившись на противоположной стороне расщелины, Сокол остановился, дрожа всем телом и пугливо всхрапывая, он будто сознавал, что избежал большой опасности. А всадник звонко расхохотался.

— Не говорил ли я тебе, глупое животное? — воскликнул он, словно лошадь могла его понять. — Кратчайший путь — самый лучший, пусть даже он лежит через сотню таких расщелин!

Отважный всадник, произносивший эти слова, был статным молодым человеком немногим более двадцати лет от роду, истинным испанцем с головы до пят, таких же чистых кровей, как и его конь. Из-под соломенной шляпы выбивались вьющиеся каштановые волосы, над орлиным носом сверкали темные глаза, а усы были закручены столь тщательно, словно дон Лотарио ехал на лошади по Пуэрта-дель-Соль — самой аристократической улице Мадрида, — а не преодолевал скалы Верхней Калифорнии, которая в описываемое нами время — в начале сороковых годов XIX века — еще принадлежала Мексиканской республике.

— Вперед, — крикнул дон Лотарио, — но не так быстро, иначе мы, чего доброго, еще свернем себе шею!

Лошади и всаднику предстояло спуститься в долину, преодолевая выступы скал и хаотичные нагромождения камней. Ни малейшего намека на тропу не было, и любой менее отчаянный человек натерпелся бы смертельного страху, решившись на подобное предприятие даже пешком. Лишь человек такой безрассудной храбрости, как дон Лотарио, мог доверить свою жизнь лошади: не заботясь о том, куда Сокол ставит копыта, наш герой смотрел в долину. Дон Лотарио как раз собирался замурлыкать какую-то песенку, но тут лошадь снова остановилась.

— Каррамба, Сокол! — вскричал он. — Если ты так пуглив, нам то и дело придется ссориться. Что с тобой? Почему ты ловишь ноздрями ветер? Ах, вот оно что! На этот раз ты прав.

С этими словами он бросил поводья, и руки его метнулись к кобурам, притороченным по обе стороны седла. Через мгновение в каждой оказалось по двуствольному пистолету.

Предосторожность была, похоже, не напрасной. Перед нашим всадником как из-под земли, словно горные духи, выросли пять темных фигур. Это были индейцы, уроженцы здешних мест. Двое из них были вооружены копьями и луками, двое — только ножами, а у пятого за плечами виднелось старое охотничье ружье.

— Ни шагу дальше! — крикнул дон Лотарио, когда этот последний приблизился. — Что вам нужно? Ни шагу дальше, говорю вам! Иначе четырех из вас уложу из пистолетов, а последнему хватит и моего ножа!