Геракл

По решению Амфитриона, юного Геракла отправили в городок Киферон к востоку от Фив, расположенный на горе и окруженный густыми, непроходимыми лесами. Поручили Гераклу пасти киферонские стада, и так, на лоне природы, превратился Геракл в могучего юношу ростом выше всех и с силой, превосходящей любого в Кифероне. В синих глазах юного полубога отражалась его душа — порывистая и неукротимая. А его характер, и прежде волновавший Амфитриона, стал еще более воинственным.

Уже в Кифероне показал юноша свою пробуждающую силу героя. В окрестностях города обитал грозный лев, логово которого люди обходили стороной, вынужденные значительно удлинять свой путь в соседний городок. Юный Геракл, напав на льва во время его охоты, с легкостью проломил своей палицей, сделанной из вырванного с корнем из соседней рощицы ясеня, голову животного и снял с него шкуру. Ту шкуру Геракл использовал вместо плаща: львиная голова заменяла ему капюшон, а с помощью лап шкура скреплялась на мощной груди.

Слава о мощи юного героя долетела и до родного города Геракла — Фив, который в то время попал в зависимость от царя Эргина — правителя Орхомена. От отца Геракл получил весточку. Амфитрион писал: «Сын мой! Возвращайся в город семи врат, враг обложил нас непосильной данью в сотню быков каждый год. Коварный Эргин не дает нам спокойно жить. Геракл, вернись домой!».

Ни секунду не медля, Геракл отправился на помощь отцу. По пути он встретил глашатаев Эргина, которые шли за фиванской данью. Смелый юноша спросил их о том, куда они направляются.

— Мальчик! — высокомерно заговорил один из глашатаев. — Мы направляемся в Фивы чтобы напомнить, как милосердно с городом поступил Эргин. Ведь он мог отрубить уши и носы фиванцам!

Возмущенный, Геракл собственноручно отрубил им и носы, и уши и послал в Орхомен, в качестве дани.

Получив такое послание, Эргин потребовал, чтобы царь Креонт прислал ему человека, сотворившего такое с его сборщиками дани. А сам Геракл, подбадривая жителей, собрал войско. И когда Эргин выступил против Фив, он попал в устроенную фиванцами засаду и был убит. Славные фиванцы дошли до Орхомена и, разграбив дворец, вынудили жителей платить Фивам двойную дань.

Три дня и три ночи праздновали Фивы свою победу, восхваляя богиню Афину, совершали жертвоприношения и воскуряли драгоценный ладан. Также было решено посвятить мраморного льва в храм Артемиды в Фивах.

Эта победа еще больше увеличила славу Геракла, и царь Креонт, желая вознаградить его, отдал ему в жены свою прекрасную дочь Мегару. На свадебном пиру гуляли все фивяне и даже славные боги одарили молодоженов. Быстроногий Гермес подарил Гераклу меч, солнечный Аполлон — лук и колчан стрел, хромой Гефест сковал для него золотой панцирь, а Афина собственноручно соткала для своего любимца золотонитый хитон. И только Гера, покровительница брака, не поздравила Геракла и его молодую жену.

Счастливо зажил сын Зевса со златокудрой Мегарой в Фивах, и щедрые боги послали им троих синеглазых как сам Геракл сыновей.

Амфитрион и Алкмена не могли нарадоваться счастью их храброго сына, и думали они, что предсказания Тиресия были неправдой и их сына ждет долгая спокойная жизнь.

Несмотря на то, что отношения Геры с легкомысленным Зевсом улучшились, и супруги, наконец, помирились, она ни на минуту не забывала о ненавистном ей Геракле. Дни и ночи думала она, как ей извести героя. И прибегла она к ее самому любимому средству, разрушившему ни одну человеческую жизнь.

В теплый июльский вечер семья Геракла мирно отдыхала после ужина в длинном зале, по бокам которого свод поддерживали колонны, а закатный свет Гелиоса мягко освещал каменные своды и пол. В очаге мирно горел огонь. Малые сыновья Геракла весело играли, сидя на львиной шкуре отца, небрежно брошенной им на пол.

— Ну же, Теримах, старший сын мой, перестань кусаться. — Ласково заметила проказу Мегара. — И ты, Креонтиад, не щипай малыша!

Заливаясь счастливым смехом, дети Геракла продолжали заниматься своими делами: рассматривали огромные львиные лапы, касались своими маленькими пальчиками острых клыков в оскаленной пасти. Радовалась душа Геракла, любуясь на своих прекрасных детей.

Тихо скрипнувшая дверь испугала пламя очага. Геракл удивленно поднял голову. Не мог он увидеть тонкостаную, в струящемся хитоне, богиню Ату, которая, по приказу Геры, прокралась в дом, никем не замеченная. Тихо подойдя к Гераклу сзади, она накинула ему на глаза невидимую повязку, одурманившую его разум.

Опустив глаза на пол, Гераклу стало казаться, что его львиная шкура задвигалась, ожила и зарычала, подняв к нему свою оскаленную пасть, а его дети превратились в ужасных чудовищ с двумя головами. Геракл, охваченный злостью, вскочил со своего места, дико вращая налившимися кровью глазами, издал гортанный рык, больше похожий на рев дикого зверя. Он накинулся на детей и по очереди задушил их собственными руками.