Геракл без галстука

«Вай, дорогой! Как хорошо, что ты зашел!» — раздавшимся откуда-то сверху, едва Геракл ступил на извилистую тропу. Тосты, спичи, здравницы и величальные песни, сопровождавшие героя весь его путь по Кавказским горам, порядком скрасили карабканье на перевалы и крутые спуски в долины. Никто не вел учет количества вина, выпитого Гераклом в ходе путешествия по Кавказу, из-за чего у героя был украден еще один подвиг. Поскольку обычному человеку пить в объемах, предложенных радушными хозяевами гор, и двигаться в заданном изначально темпе невозможно даже гипотетически.

При этом Геракл успевал еще и знакомиться с местными достопримечательностями. Так, с большим интересом он осмотрел нефтепровод Баку — Новороссийск, полюбовался пятигорским Провалом и лишь однажды вышел из себя: во время визита на выставку инсталляций «Прометей прикованный». Предприимчивые горцы приспособились сделать из ежедневного прилета орла-стеревятника аттракцион наподобие того, что происходит каждый полдень в Москве на театре кукол имени Образцова. Только, в отличие от московского шоу, на кавказском местные прохиндеи вовсю вели среди туристов разнузданную торговлю билетами на места с лучшим обзором и собирали добровольные пожертвования на корм птице, вынужденной питаться лишь одни раз в сутки и всегда одним и тем же.

Геракл, не имевший чести быть знакомым с Прометеем лично, но много наслышанный о нем, пришел в ярость при виде того, как мерзкая тварь с лету засадила клюв в печень титана. Он попытался отогнать пернатого камнями, но, видя, что тот не желает покидать недоеденную трапезу, отбросил всякие церемонии и засадил извергу стрелу в брюхо. Стоявшие поблизости горцы завыли было: «Бизнес, какой пропал бизнес!» — но под суровым взглядом осеклись и быстро побежали за альпинистским снаряжением — снимать титана со скалы.

Герой собственноручно сбил дубиной с Прометея оковы и был очень удивлен сдержанной реакцией того на досрочное освобождение. Когда же титан объяснил ему, что без решения Верховного суда это освобождение все равно, что побег, а сам Геракл — попросту сообщник, пришел в еще большее возмущение. И наверняка наломал бы немало дров, если бы не тот же Прометей.

Как говорится, лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Освобожденный узник собственной совести поблагодарил героя за помощь, сказав, что главное все равно сделано, а юридическими закавыками он займется сам, к этому ему не привыкать. И добавил, что только отважнейший из людей мог, увидев несправедливость, без колебаний нарушить волю самого Зевса.

Тут же Прометей сделал первое после вынужденного простоя пророчество, предсказав, что Геракла ждет впереди величайшая слава. Чем привел в возмущение стоявших вокруг горцев, зашумевших, что таким предсказаниям место во вчерашних газетах, а Геракл уже давно обладает невиданной славой, давайте лучше выпьем по этому поводу!

Поняв, что люди так и не научились ценить долгосрочные прорицания, Прометей дал герою конкретный совет.

— Когда доберешься до сада, не рви яблоки сам, — втолковывал он Гераклу. — Там охрана, дракон здоровенный, драка будет, крики, шум… Тебе это надо? Договорись лучше с Атлантом: ты полчасика за него небо подержишь, а он тебе за это яблок принесет. И все будет чинно-благородно.

На этом, довольные друг другом, они разошлись каждый по своим делам. Геракл пошел дальше к садово-ягодному хозяйству Гесперид, а Прометей помчался улаживать свои формальности. Что, в общем-то, несложно при любом бюрократическом режиме, если знаешь, куда со своим вопросом нужно войти и на кого с ним следует выйти. Прометей, само собой, это знал.

Он быстренько договорился в инстанциях о взаимозачете его вечного заключения на бессмертие кентавра Хирона, добровольный отказ от которого тот давно уже был готов подписать.

Страдания мудрейшего из кентавров от полученной отравленной стрелой раны не уступали Прометеевым. Но если титану раз в сутки в течение пятнадцати минут выгрызали печенку, а все остальное время он мог беспечно любоваться прекрасными видами Кавказских гор, то Хирона мучения не оставляли ни на мгновение. И, в конце концов, переполнили чашу терпения. Лучший кентавр на земле захотел умереть. Но для этого он должен был отдать свое бессмертие кому-то, кто был бы его достоин, а найти такого персонажа даже при всем многообразии греческой фауны было непросто.

Поэтому освобождение от мук Прометея стало одновременно еще и освобождением от страданий Хирона. Кентавр составил завещание, подписал дарственную на бессмертие, простился с друзьями и умер. О чем — без преувеличения! — скорбело все прогрессивное человечество. Зато Прометей смог вернуться и без соизволения Зевса, при одном лишь его тихом попустительстве.