Геракл без галстука

Таким образом. Геракл, вместо того чтобы родиться внуком царя, имея в распоряжении все блага мальчика-мажора: английскую спецшколу, джинсы, видеомагнитофон «Сони» и магнитолу «Шарп», — родился на чужбине сыном изгнанника.

Амфитрион и Алкмена переехали в город Фивы, где сняли на первое время малогабаритную двушку в спальном районе. Царю Фив Креонту понравились резюме Амфитриона и бизнес-план похода на телебоев, и он принял героя на должность руководителя экспедиции на остров Тафос.

Но перед этим Креонт предварительно провел тестирование претендента, поручив ему разобраться с тевмесской лисицей. Этот неприятный зверь был ниспослан в Фивы богом морей Посейдоном и грабил окрестности города, как олигархи Россию. Чтобы хоть как-то утихомирить разбушевавшееся животное, жители Фив ежемесячно относили в лес по маленькому мальчику. Это помогало, но ненадолго. Основная проблема заключалась в том, что в программе твари было прописано условие: «Никто и никогда не сможет лисицу догнать». Существуй в те времена капканы или огнестрельное оружие, нечего было бы за ней и гоняться, но лисица, как мы сейчас понимаем, намного опередила свое время и жила припеваючи.

Но и Амфитрион был не тот парень, который спасовал бы перед пушистым воротником. Изучив личное дело лисицы, он договорился с охотником Кефалом, которому по случаю досталась от Артемиды собака со странной кличкой Лайлапа. Не так важно, чем эта собака лаяла, главное, что в ее программе было прописано условие: «Никто и никогда не сможет от собаки убежать». Амфитрион одолжил собачку на денек и натравил ее на лису. Уже через неделю эти зверики настолько достали всех своей беготней, что вопрос об их дальнейшей жизнедеятельности рассматривался на самом высшем уровне.

Зевс, у которого от поднятой суеты начала кружиться голова, заявил, что программа совершила системную ошибку и будет закрыта.

— Если такое будет повторяться, обратитесь к разработчику, то есть ко мне, — сказал он и превратил и собаку и лисицу в камни.

В накладе остался только Кефал, лишившийся источника дохода, но Амфитрион его утешил, взяв с собой в поход на телебоев. Мол, там Кефал сможет подобрать среди трофеев себе что-нибудь взамен окаменевшего бобика. Оставалось лишь удачно провести военную кампанию.

Амфитрион и тут не стал, как говорили греки, «откладывать дело в долгий ящик Пандоры» и быстренько разбил телебоев в поле. Но непосредственно на подступах к вражеской столице столкнулся с неожиданной преградой. Царь телебоев, по фамилии Птерелай, был внуком уже упоминавшегося Посейдона. Повелитель морских коньков, увлекаясь на досуге генетикой, вырастил на голове Птерелая золотой волос, делавший своего хозяина непобедимым. Современная военная наука пока не может объяснить этого феномена, хотя и очень хочет. Птерелай вместе со своим волосом заперся в столице, взять которую Амфитрион не мог, как ни старался.

Помощь пришла из тех мест, откуда обычно приходит беда, — откуда не ждали. Царская дочка по имени Комето, прогуливаясь по крепостной стене, увидела загорающего внизу Амфитриона, и что-то в нем ей приглянулось. Что именно запало в душу девушке, греческие источники до нас не донесли, но, поскольку в те времена иных пляжей, кроме нудистских, не имелось, то есть возможность выдвинуть ряд смелых догадок.

Дочка начала уговаривать венценосного папашу устроить так, чтобы она смогла пообщаться с тем бравым паладином накоротке. Папаша же, напротив, совсем не горевший желанием поближе познакомиться с негодяем, разорившим его страну, наотрез отказывался. Более того, он всячески осуждал неразумный выбор дочери, говоря ей со вздохом:

— Ну и козла же ты полюбила! Верно говорят: зла любовь!

Искренне сказанная фраза, хоть и в искаженной форме, намного пережила автора.

Тогда Комето логично предположила, что если впустить осаждающих в город, то вместе с ними войдет и их красавчик предводитель, и тогда пообщаться с ним будет гораздо проще. Она прокралась ночью к папе в опочивальню и выдрала золотой (или, как она сама, шутя, говорила, «ржавый») волос из папиной шевелюры. В честь принцессы впоследствии было названо чистящее средство, легко справляющееся с ржавчиной.

До нас не дошло никаких сведений, состоялся ли у Комето с Амфитрионом тет-а-тет, но то, что царство телебоев в целом и их столица в частности были разорены дотла, известно точно. В общем, ни Птерелаю, ни его дочке ее упражнения в парикмахерском искусстве на пользу не пошли, если не сказать сильней.