Геракл

Фермуфид обиженно засопел, придавливая коленом вязанку. Вдвоем они стянули хворост-сухостой веревкой, и Хеммис взвалил вязанку на плечи, предупредив:

Я несу половину пути, а половину — ты!

Фермуфид не стал спорить, хотя горы к самой долине делали резкий крен, и тропа становилась труднее.

Он раздумывал о прекрасном животном, которое ему посчастливилось увидеть.

Ну, так что там о лани? — спросил, освободившись от ноши, Хеммис.

Несмотря на все недостатки нытика-брата, Фермуфид всегда говорил правду. Вначале подросток, волоча на себе тяжелую вязанку, хотел промолчать, но долго сердиться было не в его характере.

Понимаешь, я иду! И тут она! А рога-то, рога сверкают! И смотрит на меня, как человек! — возбужденно рассказывал Фермуфид, жестикулируя свободной рукой. Но выразить охвативший мальчика восторг от встречи с таким чудом одной руки было маловато. Плохо затянутый узел развязывался, и хворост, треща и подскакивая, посыпался вниз, устилая горный склон.

Тартар тебя побери! — разозлился Хеммис. — Вот видишь, что ты наделал со своей проклятой коровой!

Фермуфид виновато пополз вниз, подбирая хворостины: он и в самом деле же видел лань с золотыми рогами!

С тех пор лесорубы и дровосеки не раз встречали удивительное животное, поселившееся на склонах Аркадийских гор. Не раз и не два смельчаки отправлялись в далекий путь, похваляясь, что каждый из них поймает и приведет чудо-лань, связав золотые рога крепкой веревкой. Но лишь счастливцам удавалось подойти так близко, что можно было мечтать о победе. Лань с удивительной изворотливостью обманывала охотников, обходила ловушки и капканы, надсмехаясь над неудачниками и сверкая рогами с далекой вершины.

Слух о чудесной лани все ширящимися волнами раскатился далеко по селениям и городам. Достиг слух с разносчиками, торговцами и уличными певцами и ушей царя Эврисфея.

Тут же глазки, заплывшие жиром, стали еще меньше: царь уже видел способ посрамить выскочку Геракла.

Герой, услыхав, что его призывают во дворец, отложил камень, которым точил свой кинжал.

Опять неймется великому царю! — хмыкнул Геракл, подмигнув приятелю Иолаю. — Что-то, друг мой Иолай, засиделись мы среди аркадских садов и ласк добродушных дев!

Геракл оказался прав в своем предчувствии. Повелел хитрый Эврисфей Гераклу поймать и живой привести в Микены неуловимую лань, след которой не удавалось взять ни одному охотнику.

На следующий же день, взяв с собой Иолая, Геракл выправился в путь, достигнув гор на закате.

Дикими скакунами мчали их кони, мысль об азарте их подгоняла. Не иначе, как боги сопутствовали охотникам.

Спешились, когда солнце поникло за густые кроны деревьев. Именно в этом мрачном лесу в последний раз люди видели чудо-лань. Лес, сумрачный и тревожный, глухо шумел, предупреждая путника о грядущих опасностях. Колючие кусты цеплялись за одежды, словно скрюченные руки демонов стремились преградить охотникам путь.

Геракл хотел тут же отправиться на розыски, пробуя на разрыв веревки. Ни одна не казалась достаточно прочной: лишь вчетверть силы тянул Геракл, веревка лопалась гнилой соломой.

Да пусть! — не выдержал Геракл. — Поймаю — на спине унесу!

Иолай воспротивился:

Как ты ночью в лесу думаешь отыскать чудесную лань?

А луна на что? — сердито отвечал Геракл: ему не терпелось.

Иолай только презрительно хмыкнул.

Стали лагерем, выбрав пристанищем залитую лунным светом полянку. Отпущенные лошади мирно пережевывали траву, вкусно шлепая мягкими губами.

Иолай на угольях жарил кусочки мяса, нанизав баранину на гибкий прут. Жир, падая на горячие уголья, шипел, распространяя аппетитные запахи и будоража желудок.

Геракл, примирившись с ожиданием до утра, присел у костра, задумчиво обхватив руками голые колени. Назойливо у самого лица звенели комары, которых не пугал даже дым костра. Геракл суковатой палкой поворошил поленья. Багровые сполохи стали ярче.

Вдруг одна из лошадей, стрижа ушами, коротко заржала.

Волки? — приподнял брови Иолай.

Геракл, дурачась, взвыл, подражая предводителю волчьей стаи.

И тотчас темный лес принес ответ. Выла, верно, волчица, тоскуя о друге. Иолай поежился, подбрасывая в костер сушняк. Пламя взметнулось, ровным кругом разгоняя тьму.

Геракл поднял с травы накидку.

Пойду посмотрю! — кивнул другу герой, набрасывая ее на плечо.

Выйдя из леса, Геракл повторил призыв самца и почти тотчас услышал, как зовет волчица. Геракл оглядел окрестные холмы. В сиянии лунного света серебрились уступы. На черном фоне четко выделялась, словно вылепленная из бронзы, фигура зверя с запрокинутой мордой. Хриплый тоскующий вой вырывался из глотки волчицы. Геракл тихо отступил, опуская палицу.