Герберт Уэллс

3. Бог не вечен: он когда-то откуда-то взялся и, надо полагать (хотя Уэллс об этом умалчивает), когда-нибудь куда-нибудь денется.

4. Цель Бога — установить на Земле свое царство, оно же Всемирное Государство.

5. Своей цели Бог добивается, вселяя в нас мужество и вдохновляя на свершения.

6. Бог не умеет и не хочет творить чудеса. Бог не обязан предоставлять нам доказательства своего существования. Мы сами должны дойти до понимания и веры.

7. Бог не обязан нам помогать. Это мы обязаны помогать ему.

8. Бог не устанавливает ограничений, законов и правил, касающихся нашей личной морали, — это наше дело.

9. Бог не дает нам личного бессмертия. Но он умирает вместе с каждым из нас, а посему все мы, как частички человечества, продолжаем жить в Боге.

10. Каждый человек, догадавшийся о существовании Бога, обязан пересмотреть свою жизнь и стать апостолом Бога.

Остроумец Честертон сказал, что невидимый Бог Уэллса — то же самое, что человек-невидимка, и назвал коллегу «язычником, проповедующим многобожие». Маккензи пишут, что «никогда еще Уэллс не воспевал авторитаризм в столь законченной форме» и что его Бог — это такой же супермен, как артиллерист из «Войны миров», который призывал очищать человеческую расу. Это утверждение — верх тенденциозности. Во-первых, даже самый простодушный читатель «Войны миров» понимает, что упомянутый артиллерист — отвратительный безумец, вовсе не выражающий идей автора; во-вторых. Бог Уэллса — не супермен, а отрицание суперменства: существо, которое нуждается в нашем сочувствии и лишь с нашей помощью может обрести силу.

Переходим к «Душе епископа»: это не трактат, а занимательный роман. Епископ англиканской церкви Кроуп дал обет, что бросит пить и курить; он испытывает страшные муки. Сам Уэллс курил сигары, многажды воспевал прелести курения; пытался ли он бросать, неизвестно, но поскольку он всегда все писал «с себя», то, наверное, да. Однажды епископ не выдержал и украл из буфета пачку сигарет, а его застукали — было очень стыдно. Из-за этих переживаний у него начинаются приступы бессонницы, во время которых он задумывается о смысле жизни. Рабочие в его приходе бастуют, предприниматели требуют урезонить рабочих; от тех и других его призывы быть братьями и возлюбить своего ближнего отскакивают как от стенки. «Время от времени ему казалось, что во всем он видит только проявления неизлечимой порочности и агрессивности человеческой натуры». Его дочь Нора [67]хочет уйти из дома, заявляет, что не верит в Бога, — Кроуп не знает, что ей сказать. Начинается война; Кроуп читает в газете статью некоего автора (подозреваем, что Уэллса), задающего вопрос, где же были священники перед войной, почему не противодействовали ей; Кроупу эта статья вонзается как нож в сердце.

Он жалуется врачу на бессонницу и плохие мысли; врач, странный субъект, заявляет, что любые мысли полезны, и советует епископу не отдых, а таинственный наркотик, еще сильнее стимулирующий сознание. Кроуп принимает наркотик, и тут ему является ангел и пересказывает содержание трактата «Бог — невидимый король». Кроуп счастлив: вместо бесполезной Троицы он обрел простого и ясного Бога. (Между тем его жена и коллеги замечают, что с ним не все ладно.) Проходит месяц, а Кроуп так ничего и не изменил в своей жизни; он вновь принимает наркотик, видит ангела и требует от него доказательств бытия Божьего. Ангел демонстрирует ему волшебный шар, внутри которого оживают сценки: люди по всему земному шару задумываются о том, что пора бы покончить с национальной рознью и всем жить дружно. Кроуп уверовал: грядет эра правления Бога, а сам он должен стать пророком. Жена называет его сумасшедшим и разбивает склянку с наркотиком, но он не отступает, а произносит в церкви проповедь, в которой пересказывает прихожанам все, о чем ему поведал ангел. После этой эскапады Кроупа объявляют безумцем и отправляют в отставку. Кроуп глубоко несчастен: доктор, что давал ему чудесное зелье, погиб, а другой отказывается прописывать наркотики. Жена на него обижена. Богачка леди Сандербенд, которая желает помочь ему в служении новому Богу, предлагает основать церковь; Кроуп клюет на эту удочку, но потом понимает, что роскошная церковь леди Сандербенд ничем не будет отличаться от старой. До него наконец доходит: «Он не верил в Бога по-настоящему во время его первого и второго видения; они были мечтами, созданиями его собственного воображения».