Гердер

Мы далеки от того, чтобы переоценивать революционность Гердера. Он не достиг ни теоретического радикализма своего друга Августа Эйнзиделя, убежденного противника частной собственности, ни тем более революционной практики Георга Форстера, немецкого якобинца, возглавившего Майнцскую коммуну. В своих симпатиях к французской революции он пошел лишь немногим дальше Канта и, чувствуя с последним определенную близость в политических убеждениях, одно время был даже готов на этой почве помириться со своим главным теоретическим противником.

Первый этап революции во Франции Гердер встретил восторженно. Он приветствовал взятие Бастилии, сочувственно отнесся к перевороту 10 августа, взятию французами Майнца и революционной деятельности Форстера. В это время Гердер усиленно работает над «Письмами для поощрения гуманности», содержащими изложение его политической программы. В первоначальном варианте «Писем…» можно было найти непосредственный отзвук революционных битв. «С этим событием, — писал Гердер о французской революции, — со времени введения христианства и вторжения в Европу варваров, кроме Возрождения и Реформации, ничто не может сравниться по своей замечательности и последствиям» (4, т. 5, стр. 189). Высоко оценивал он деятельность Национального собрания: «Свыше тысячи большей частью выдающихся умов перед лицом всей Европы на самом известном, распространенном и блестящем языке обсуждают проблемы, дела, сомнения, касающиеся коренного переустройства и возрождения целой нации и имеющие значение для других народов Европы и всего человеческого рода» (4, т. 5, стр. 191). Гердер сочувственно относился к вооруженной борьбе — французского народа против интервентов и называл ее «первым примером священной и справедливой войны». Французские эмигранты были в его глазах перебежчиками и изменниками. Гердер выступал в качестве решительного противника вмешательства во французские дела. «Ни один немец, — писал он, — не родился французом и совсем не обязан вступаться за честь французского короля» (4, т. 5, стр. 192).

Однако казнь Людовика XVI поколебала положительное отношение Гердера к революции. Подобно многим немцам он не принял якобинской диктатуры. Якобинцы, по его мнению, «дали революции обратный ход». Следствием его разочарования в политическом развитии Франции были те значительные изменения, которые он внес в окончательную редакцию «Писем для поощрения гуманности». Из книги, увидевшей свет в 1793 г., были изъяты все положительные высказывания о французской революции[14]. Интересно, что Гёте, не знавший об изменениях в книге и помнивший первоначальное умонастроение Гердера, медлил с возложенным на него поручением автора передать экземпляр вышедшей книги веймарскому герцогу, находившемуся в лагере под Майнцем. Узнав, что его опасения напрасны, Гёте немедленно выполнил это поручение и вскоре переслал Гердеру благодарственное письмо герцога. Важно отметить, что, внося купюры и изменения в первоначальный вариант своего произведения, Гердер столь абстрактно сформулировал свою гуманистическую идею, что его книга понравилась не только веймарскому монарху, но и Георгу Форстеру, перешедшему к этому времени на революционные позиции.

«Письма для поощрения гуманности» свидетельствуют, что, несмотря на колебания и противоречия, Гердер верит в прогресс, в совершенствование человечества. Помимо высказанной гениальной догадки о роли труда и его орудий в развитии общества Гердер основное внимание уделяет здесь проблеме развития сознания и в первую очередь идеям гуманизма. Обосновывая право человека на счастье, свободу, гармоническое развитие, он ссылается на великих мыслителей прошлого, цитирует и комментирует выдающихся гуманистов — от Конфуция и Марка Аврелия до Франклина и Лессинга. Его книга излагает не только теорию, но и историю гуманизма.