Гердер

Анализу выдвигаемых принципов мирного сосуществования Гердер предпосылает красочный рассказ миссионера, побывавшего в Северной Америке, о попытке индейских племен достичь вечного мира. Ирокезы, находившиеся в состоянии постоянной войны с делаварами, пришли наконец к выводу, что дальнейшее взаимное кровопролитие приведет лишь к полному истреблению индейцев. Поэтому они предложили делаварам заключить мир. Но как его сохранить? Пусть одно племя назовет себя «девой мира» и поселится в центре; окружающие его племена будут «мужчинами». Никто из («мужчин» не вправе посягнуть на «деву» или причинить ей вред. Если же это произойдет, то остальные «мужчины» потребуют обидчика к ответу и, если он не образумится, нападут на него. «Дева мира», разумеется, также не имеет права начинать войну, наоборот, ее задача — сохранять мир. Если. «мужчины» начнут между собой распрю, она должна немедленно обратиться к ним с призывом одуматься. И святая обязанность «мужчин» выслушать «деву мира» и повиноваться ее требованиям.

Предложение ирокезов было принято, и делавары взяли на себя роль «девы мира», однако их мирный союз просуществовал недолго. Вторжение европейцев заставило «деву мира» (делаваров) взяться за оружие вместе с другими племенами. «Чужеземное, непредвиденное насилие разрушило прекрасный мирный проект дикарей, и так будет всегда, пока древо мира не пустит прочные, глубокие корни внутри каждого народа» (9, т. XVIII, стр. 265). Для достижения прочного мира необходимо нравственное перевоспитание людей. Только путем повсеместного распространения идей гуманизма — всеобщей справедливости и человечности — можно добиться «если не вечного мира, то во всяком случае постепенного уменьшения войн» (9, т. XVIII, стр. 523).

Каким же образом можно воспитать людей в духе справедливости и человечности? По Гердеру, воспитание должно базироваться на следующих семи мирных принципах.

Первый принцип — отвращение к войне. Речь, однако, идет о войне, которая «является не вынужденной самообороной, а безумным нападением на мирный соседний народ» (9, т. XVIII, стр. 268). (Гердер не был пацифистом, противником всякой войны; по его мнению, народ, неспособный к самообороне, становится игрушкой в руках других народов.) Что, спрашивает Гердер, может быть отвратительнее зрелища двух армий, уничтожающих друг друга? Еще более ужасны, чем война, ее спутники: болезни, голод, разбой, насилие, опустошения стран, одичание нравов. Вот почему все люди должны принять и широко пропагандировать этот принцип. Все матери и отцы должны внушить детям ненависть к войне.

Второй принцип — меньшее почтение к героизму. Здесь опять-таки речь идет лишь о мнимом героизме, проявленном в завоевательных войнах; такой героизм совсем не заслуживает почтения и славы, приписанных ему традицией, идущей от греков, римлян и варваров. Надо развеять ореол славы, окружающий имена Мария, Суллы, Аттилы, Чингис-хана, Тамерлана. Подлинный герой — это «отец народа», им может быть лишь тот, кто обладает благородными дарованиями.

Третий принцип — отвращение к ложному государственному искусству. Последнее сводится к тому, чтобы любыми средствами — хитростью, обманом, насилием — добиться расширения границ и увеличения доходов. Мазарини и подобные ему политики должны наконец предстать перед глазами простого народа в их подлинном, неприглядном виде. Голос общественности должен одержать победу над этим чисто государственным принципом, над человеческим тщеславием и другими укоренившимися предрассудками.

Четвертый принцип — просвещенный патриотизм. Патриотизм необходимо очистить от шовинизма. Каждая нация имеет свои достоинства. Понимание этого должно породить презрение и отвращение к вмешательству в иностранные дела. Поистине осмеяния достойны все те, кто ненавидит и преследует друг друга из-за дел другой страны, которые недоступны их пониманию, в которых они ничего не могут изменить и которые вообще их не касаются.

Пятый принцип — чувство справедливости к другим народам. У народов должно постепенно проснуться чувство солидарности. Всякий, кто нарушит чужие права, посягнет на чужое благополучие, оскорбит чужие обычаи и мнения, должен навлечь на себя всеобщее осуждение. «С ростом этого чувства незаметно возникнет союз всех просвещенных народов против всякой агрессивной силы. Скорее приходится рассчитывать на этот немой союз, чем на предложенное Сен-Пьером формальное соглашение дворов и кабинетов. От них не дождешься первых шагов, но и они в конце концов вынуждены будут вопреки сознанию и воле подчиниться голосу народов» (9, т. XVIII, стр. 271).